Похоже, у них в этом деле давняя
вражда — ни один, ни другой народ не мог позволить осрамиться перед
заклятыми соперникам. И потому обе стороны глушили, как слоны,
однако уже после третьей кружки понесли первые потери.
Сначала поперек стола грохнулся
здоровенный варвар, следом под лавку грохнулся самый старый карлик
с такими «боевыми шрамами» от частых возлияний, что я ожидал от
него как минимум вхождения в тройку лидеров.
После четвертой падеж только
усилился, а после пятой соперников осталось всего двое — крепкий
пожилой бородач и... Убра. Последние раунды я созерцал закат в
обнимку с Тилой и не сразу заметил, что мечница вырвалась
вперед.
Сейчас же она едва держалась, мотала
головой, щурила заплывшие глазки, а живот выпирал, как на пятом
месяце, однако сдаваться воительница явно не собиралась.
— Еще! — подруга грохнула кружкой и
расколола ее чуть ли не в пыль. — И пива... ик... и кружку!
— Ты же лопнешь, деточка, —
осклабился противник и тут же захлопнул рот, чтобы у самого ничего
не вылилось из раздутого брюха.
— Лопну, а орочью честь не посрамлю!
Мы не сдаемся... ик... и не отступаем. И погибаем... с честью.
Еще!
Дуэлянтам подали перезаряженное
оружие. Оба схватились за ручки и уставились друг на друга, как
ковбои перед стрельбой. Каждый тянул время, чтобы освободить хоть
кубик лишнего места в желудке, и одновременно боролся с целой
эскадрильей вертолетов.
Очередные кружки звонко стукнулись об
доски. Соперники выглядели так, словно дрались в настоящей схватке
— причем пару часов кряду. Опирались на локти, чтобы не упасть,
тяжело дышали и устало кивали головами.
— Еще! — из последних сил выпалила
Убра.
Пиво хлынуло доверху, аж пена потекла
по краям. Стукнулись, опрокинули, и буквально через пару глотков
крепыш выронил напиток, зажал рот ладонью и стремглав бросился к
лесу. Не добежал всего несколько шагов — споткнулся и на полной
скорости грохнулся прямо на живот.
Утробно крякнуло, и с двух концов
бедолаги ударило по фонтану, будто со всей силы наступили на полную
грелку. Хохот громыхнул подобно грому — все, кто видел падение (ну,
кроме эльфов, разумеется) схватились за животы и чуть сами не
повторили судьбу бородача. Я же не хотел даже думать, какое теперь
прозвище дадут ему селяне.
Убра же выпила все до последней
капли, разбила кружку об голову, взгромоздилась прямо на стол и
закричала во всю глотку. Миг спустя победоносный клич перешел в
отрыжку — столь громкую и протяжную, что заглушила бы паровозный
гудок.