Мертвый мародер - страница 77

Порча помогала им, чтобы избавиться от яда, а когда поняла, что не успевает, впрыснула в себя кислоту, чтобы раз и навсегда уничтожить и трупный яд, и его источник.

Вот только растворить нас уже не успела. Костяки принялись крушить и рубить все, до чего дотягивались, и похожая на плаценту оболочка очень скоро превратилась в некое подобие мясистой мочалки. Еще несколько ударов, и сердце лопнуло, а содержимое с тошнотворным плеском изверглось наружу.

Вы уничтожили Сердце Порчи

Опыта получено: 2500

Получен средний ларец послушника сумерек

Получена эссенция Порчи

По глазам ударила россыпь золотых строк, но я смахнул их и пулей бросился к эльфийке. Девушка все еще лежала на полу, а я понятия не имел, успел ли избавить ее от дряни.

— Тила! — потряс за плечи и прильнул ухом к груди. Там стучало, но очень медленно и слабо. — Тила! Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь?

— Убила бы за баню, — прошептала спутница и улыбнулась.

Cгреб ее в охапку и прижал к себе, не обращая внимания на грязь и слизь. Пещера колыхалась и медленно оседала, над стремительно гниющим сердцем разверзся потолок, и груду черной плоти озарил солнечный свет.

— Пора выбираться и подсчитывать добычу.

— Нет. Сначала — мыться. Хотя бы в море.

Добравшись до пляжа, подруга села в прибой и принялась с остервенением тереть себя мокрым песком. Когда же кожа стиралась до крови, исцеляла ссадины и терла снова. Я понимал ее ненависть и отвращение к самой себе, но все же взял за руку и попросил подождать. А сам наломал в лесу свежего лапника — тоже жесткого, но не такого, как абразив.

— Потри спину, — Тила перевернулась на живот. — Только как следует. А то эта дрянь впиталась до самых костей.

— Тебе кажется, — прошелся вдоль хребта, ягодиц и длинных стройных ножек, но не заметил никаких следов Порчи. — Это нервное.

— Точно? А запаха нет? В носу так и стоит гнойный смрад.

— Ничего такого не чую.

— Наклонись пониже.

Я коснулся носом лопаток, ключиц и шеи. Тила хихикнула, вздрогнула, как от щекотки и резко обернулась. Обвила меня за шею, притянула к себе и страстно поцеловала. Долго, с наслаждением, пусть и не очень умело.

— Прости, — спутница отстранилась и легла набок, подставив мне лишь затылок. — Это я от радости. Может, тебе не нравятся сельские дурнушки. Ну, или вообще живые девушки.