- Ну да…, была. Ведь
это не запрещено. Да и не так страшно, как говорят, - ответила по слогам,
сомневаясь в адекватности актера.
Мужчина так хорошо
играл роль допрашиваемого и одежда его, осанка и внешний вид были идеально
подобраны под роль кавалергарда позапрошлого века.
- Что ты там искала?
И где твой дом?
Он что: тупой?
- Думаете, я нарочно
решила испортить вам съёмку? – разозлилась. – Это Вы стреляли настоящими пулями
и ранили меня! – зло посмотрела на того, кого звали Аверьяном, и мужчина,
устыдившись поступка, отвел взгляд. – А теперь хотите списать вину на меня, что
я не в то время и не в том месте оказалась?
- Я бы на Вашем
месте, барышня, сбавил тон, - сурово произнес мужчина и ноздри его раздулись,
выдавая недовольство. – А то не посмотрю, что ты раненная, и допрошу по всему
военному уставу!
Я невольно
вздрогнула от серьёзности и холодности его взгляда, коим наделил меня офицер.
Как-то стало не до ехидных подшучиваний.
Может я попала в
секту? Хотя на первый взгляд мне показались мужчины адекватные, просто ведут
себя странно. Заметив мою покорность, мужчина расслабился и сделал несколько
шагов вперед, приблизился к окну. Не глядя на меня, тихо спросил:
- От жениха сбежала
или мужа?
- Что?! - невольно
вырвалось, и я посмотрела на профиль военного. – Да не от кого я не сбежала! Вы
в своем уме?
Я задохнулась от
злости! Актер издевается, если думает, что я вживусь в сценарий и отыграю
задуманную им роль на отлично.
- Ай, - вскрикнула,
когда неожиданно его жесткие пальцы впились в мой подбородок, подтягивая голову
вверх. Наши взгляды встретились и то, что я увидела в глубине его глаз, меня
заставили сжаться мои внутренности.
- Я сказал уже,
чтобы тише вела себя, - металлическим тоном бросил в лицо. – Или отвечай сама,
или подвергнешься пыткам! Поняла? – рыкнул и отбросил мою голову, намеренно
причиняя боль и внушая страх.
- Разрешите
обратится, господин капитан? – подскочил к нему мой стрелок и тот обернулся.
- Ну?
- Дайте девушке
время подлечить рану. Я с неё глаз не спущу. А потом мы её допросим.
- Что, на жалость
давит?
Сташевский украдкой
взглянул на меня и снова посмотрел в лицо начальнику.
- Никак нет, Пётр
Андреевич, не давит. Но раненная – женщина, а я приучен уважать дам.
Пётр Андреевич
скривился, послав мне снисходительный взгляд.