— А с кем? — шёпотом спросила я.
— Много будешь знать, скоро состаришься, — резко развернулась она и щёлкнула меня по носу. — И в салон сходи.
— Я сначала, пожалуй, схожу в банк, просто из любопытства, узнаю действителен ли этот вексель, а там… видно будет, — и сама себе не верила я, что даже рассматриваю такую возможность.
Не столько мысли о квартире, сколько о маме теперь свербели, как ячмень на глазу. Если у меня будут деньги и ноутбук, ей не придётся больше сверхурочно горбатиться за швейной машинкой в чёртовом свадебном салоне, да ещё брать тайком левые заказы и сидеть ночами над чужими платьями, костюмами, чтобы эти гроши отправить мне.
Пока я сушила волосы, гудя перед зеркалом феном, Светка тыкала в телефон. И сунула мне его под нос, едва я выключила термощётку.
— Этот Платон? — показала она мне фото.
— Э-э-э, да, — неуверенно кивнула я. На снимках он казался куда интереснее, чем в жизни.
— Платон Прегер, по разным спискам Форбс то восемьдесят шестое, то двести какое-то там место. Состояние миллиардное. Долларовое.
Я присвистнула. Не над миллиардами, над абсурдностью ситуации: где я и где этот Прегер. И он хочет заплатить мне миллион. Мне?!
— Ты погоди свистеть-то, — осадила меня Светка. — Куда занятнее, что вообще-то он женат, — и она снова сунула мне под нос экран и криво улыбнулась. — А вот теперь — свисти!
5. Глава 5. Платон
Высокая, стройная, длинноногая.
Короткая стрижка густых чёрных волос подчёркивает длинную шею.
Упрямый взгляд. Высокие скулы. Точёный овал лица. Чувственные, полные губы.
Рита.
Она всегда была прекрасна. Шикарна, невероятна, обворожительна. Божественна.
Господи, эта женщина — моя жена!
Каждый раз мысленно восклицал Платон, когда её видел.
Когда невольно останавливался на ней взглядом в толпе или шёл навстречу, зная, что она его ждёт, как сейчас — каждый раз его простреливало от осознания, что она принадлежит ему.
Попрощавшись с коллегой, Рита развернулась, изящно подтянула пояс лёгкого пальто — только она могла придать столько чувственности обычному движению, — улыбнулась Платону и легко сбежала по ступенькам университетского крыльца.
Господи, эта женщина… шлюха!
Привычной улыбкой ответил Платон и подставил щёку под её лживый поцелуй.
Ядовитая кислота, что теперь словно выжигала его изнутри, втекая тонкой струйкой и как в сосуде, поднимаясь всё выше и выше, зло булькнула.