У него была цель, и он к ней шёл.
Можно сказать, у него был даже свой маленький бизнес. И свои постоянные клиентки — ухоженные, искушённые, богатые, успешные и, как правило, свободные женщины (с замужними он предпочитал не связываться, с Ритой был другой случай), что ценили большой член и неутомимость.
И то и другое было у него в избытке.
И, в качестве бонуса — с ним было о чём поговорить даже хорошо образованной женщине.
Нравились ли ему самому женщины постарше?
Нет. Не нравились.
А эта — особенно.
Он чувствовал сладковатый запах её зрелого тела. Видел веснушки на плечах. Чувствовал силикон, сжимая пальцами большую грудь. И прекрасно знал, что не получится без смазки. Без большого количества хорошей смазки.
Но он представлял лицо её мужа. И вколачивал, вколачивал на всю длину большой твёрдый член в символично распятую над вечерним городом женщину, заставляя её орать от наслаждения и трястись в оргазменных судорогах как сучонку.
Именно за этим она сюда и приходила.
И платила за эту элитную квартиру.
Та, что не хотела называть его по имени.
Она же привозила дорогое шампанское, что сама пила, закуску, что предпочитала к напитку, и смазку, что считала лучшей.
А натрахавшись до изнеможения, наскакавшись на его члене, как на хорошем тренажёре до седьмого пота, уходила к мужу, оставляя на простынях запах своих духов, влагалища и проклятой смазки, на бокале — помаду и в ванне — волосы.
Он сгребал простыни и толкал в стиральную машину, едва за ней закрывалась дверь. Мыл ванну, пылесосил, остервенело тёр стекло, на котором оставались отпечатки её ладоней. Сам. Хотя она оплачивала уборщицу.
Он никогда не боялся грязной работы. Ему с десяти лет приходилось всё делать самому. Готовить, стирать, убирать, ходить в магазин, а ещё следить за безответственной недееспособной матерью, чтобы она вовремя принимала таблетки, когда не пьёт. И не захлебнулась рвотой, когда пьёт. Матерью, убитой горем после смерти отца.
Ему убиваться было некогда.
Приняв душ, остервенело соскоблив с себя запах чужой женщины жёсткой мочалкой и почистив зубы, он вытягивался на свежем постельном белье. Закрывал глаза и думал о той, что одна была в его мыслях и днём и ночью. И одна — в сердце.
Но сегодня до этого было ещё далеко.
Отстояв первый раунд, он налил шампанского.
— Что насчёт денег?