Черт... Дракон снова подготовил свою атаку, а я даже уйти в
сторону не могу. Придется принимать на доспех. Это было глупо,
учитывая, что он сейчас похож на решето, но ледяной ожог был не
такой уж и сильный. Куда сильнее пострадало моя самолюбие, на
которую пришлась сейчас атака. Сандр, Сандр! До чего ты
докатился!
А до этого мне ее чуть не откусил Червь, который изменил
тактику, и уже не изрыгал своих миньонов, а цапнул меня и попытался
утащить на глубину. Правда, я объяснил ему, что он не прав, но все
же... Умирать сразу тот не хотел.
Не мог я уже призвать и своих тварей, что у меня были. Даже тех,
которых не могу контролировать. На это попросту тоже не оставалось
сил. Жалуюсь ли я? О нет... Наоборот, в такие моменты я улыбаюсь,
ведь чувствую себя полностью живым. Это мне напоминает те старые
добрые времена, когда я был Сандром. На моем пути становления
Великого Охотника таких моментов было много. Возможно, даже слишком
много. Улыбаясь, смотрю смерти в глаза, и делаю что должно. Ей меня
не взять! Моя жизнь принадлежит мне! А моя душа навсегда с
Кодексом!
Радовало меня то, что портал все же открыли, и я смог выиграть
достаточно времени, чтобы весь отряд ушел домой. Даже если со мной
что-то случится, то Империя не лишится своих Абсолютов. А Пушкина
точно нельзя отпускать на тот свет. Сегодня он показал, на что
способен, и я осознал, что в этом Мире тоже есть люди, которые в
будущем смогут спокойно его представлять. Однако, когда это будет?
Сегодня или через тысячу лет, непонятно. А Пушкину еще нужно лет
девятьсот, и тогда выйдет из него толк.
Кстати, Северяне что-то совсем не спешат. Не вижу армии, которую
запрашивал. Зато вижу Ульриха, которого мне показал Шнырька. Он так
грозно вбежал через портал, но что-то там забуксовал, разглядывая,
во что превратился его форт. А ведь мог бы подождать с удивлением,
и помочь мне. Он, кстати, не знает еще, что Серые там смогли
подключиться к его портальной арке, и уже пытались провести её
насильственный запуск. Даже подготовили армию вторжения. Мы ее,
кстати, угробили. Ну, как мы... Пушкин одной атакой и сам чуть не
умер, настолько сильно вложился в то свое слово силы.
Сильный и страшный Дар, за который свои убьют быстрее, чем
враги. Враг не вгонит клинок в спину, к нему ты не повернешься, а
вот к союзнику...