Я увидел, как луч от Мамонта прорывает стационарный щит, который
уходит в откат на перезагрузку, и краем цепляет гвардейца, сбивая
его со стены. Дважды вспыхивает защитный амулет: первый раз при
касании к лучу, а второй раз при касании гвардейца об мостовую. Он
тут же с громкими матюками вскакивает на ноги, перезаряжает
винтовку, и снова вприпрыжку несётся на стену, дабы присоединиться
к воюющим товарищам. Всё идёт по плану, вот только всякие свободно
стреляющие Мамонты — это чья-то недоработка. И я даже знаю, чья.
Одного очень музыкального и старого засранца...
Секунда, и Мамонт валится наземь, а из пробитого черепа вылазит
окровавленный, и слегка смущённый, Бурб. Иномирный фехтовальщик уже
вовсю освоил технику, и даже научился пользоваться рацией. Прямо
сейчас он нажал на кнопку вызова, и у меня раздалось смущённое:
— Прости, Александро, не углядел.
Я ничего не ответил, только покачал головой. Уверен, при его
зрении в два километра, для того, чтобы увидеть моё недовольство,
не было препятствий.
Я, по максимуму, не вмешивался, пытаясь понять тот «порог» моей
гвардии, порог так называемой «автономности», когда они могут
действовать без моего вмешательства, и при этом не умирать. И я вам
скажу, что этот порог реально впечатляет.
Из-за облаков показался рой ос, и тут же маленький мохнатый
самурай воплотил несметную тучу долбодятлов, которые бросились на
летающих Серых, разрывая их буквально в клочья. Кстати, у Одина
появилось хобби. Он теперь постоянно пропадал в подвале, и даже
как-то сводил меня туда на экскурсию. Все Разломы у него были
любовно подписаны. Дошло до того, что Один начал смешивать их
жителей, таская тварей из Разлома в Разлом. Кто-то держит голубей,
а Один держал разломных дятлов. Кто-то заводит собачек, а Один
разводил теневых волков. Кому-то нравятся кошечки, а Один... Нет,
на котят он не разменивался. Он сразу начал с пещерных медведей.
Благодаря этому, недостатка в душах у него не было, и он мог не
экономить. Более того, он крепко сдружился с Сойкой, и вместе они
часто ходили в экспедиции. Они дополняли друг друга. Один не мог
воплощать тварей из своей души навечно, поэтому ему нужны были
живые экземпляры. Вот Сойка и таскала ему — то выводок дятлов, то
семейную пару пещерных мишек. А Один, в свою очередь, обучал её
фехтованию, и зачитывал вслух кодекс Бусидо, пытаясь обратить её в
свою веру.