В качестве украшения снова надеваю хризолитовую «капельку». Так со мной будет частичка Вадима.
Мне страшно представить через какой ад, по вине Ресовского, проходит мой любимый. Ведь Вадька не из тех мужчин, которые срываются на женщинах, вымещают зло и обиды. Он…благородный. Он в курсе ситуации. Я сказала ему о свидании, и он одобрил – мы придерживаемся легенды. Но… ревность – она ведь иррациональна. А сама ситуация порождает неуверенность и сомнения. Конечно, Вадим этого никогда не покажет. Никогда не унизит меня сценами и претензиями. Даже находит в себе силы приободрить. Только мне от этого нелегче.
Ощущаю себя гадкой, низкой, предательницей.
Мне хочется, чтобы всё скорее закончилось. Что исчезла эта двоякость…
А ещё – я не хочу встречаться с Ресовским, ходить с ним на свидания. Потому что… Потому что он странно, неправильно на меня действует.
Вот и сейчас сижу, жду, убеждаю себя, что люблю Вадима, а сама – утыкаюсь носом в пиджак Ресовского, вдыхая аромат, которым пропиталась вещь – терпкого парфюма, дорогого табака и чего-то ещё, личного, тонкого…
Мне нравится этот запах.
И я злюсь на себя за это.
Дверь распахивается и влетает мать.
– Негодная! – кричит она. – Аристарх Иванович приехал! А ты тут сидишь, не встречаешь!
Фыркаю, подхватываю клатч и пиджак Ресовского и равнодушно прохожу мимо неё.
Только семейных дрязг мне сейчас не хватало. Итак настроение ни к чёрту.
Останавливаюсь напротив Ресовского, задираю голову, чтобы встретить его взгляд.
В тёмно-карих глазах плещутся восторг и лукавство.
Он притягивает меня к себе и нагло бесцеремонно целует… будто метит. А я…
Я взлетаю…
Позволяю оторвать себя от пола – немудрено при нашей разнице в росте.
И нет, бабочек в животе не чувствую. Чувствую бабочкой себя. Словно проламываю кокон. Расправляю крылья. Впервые ощущаю счастье полёта.
Нельзя.
Так нельзя…
Слабо сопротивляюсь, но в ответ на моё сопротивление Ресовский лишь усиливает напор и углубляет поцелуй.
Вскидываю руки вверх, путаюсь пальцами в волосах…ненавижу себя и… отвечаю ему.
Роняю пиджак, он наступает на него, как на ненужную тряпку. Одной рукой придерживает меня между лопаток, другой – обвивая талию…
Словно заграбастывая у всех, присваивая себе.
Заставляя стонать ему в губы…
Сумасшествие…
Наконец, меня отпускают и позволяют дышать.