Гермиона смотрела на коридор, в котором только что исчез Драко
Малфой, вероятно, направляясь обратно, в школьный двор. Он кого-то
ищет, и этот кто-то заставил его ослушаться не только мать, но и
самого Темного Лорда.
Она поджала губы.
Драко пощадил ее в поместье Малфоев, пощадил всех троих. Ведь
при ней были главные отличительные черты — непослушные волосы и
нахальный взгляд. Естественно, он их узнал. Так же, как и она
узнала бы его из толпы людей. И в этом нет ничего удивительного.
Ведь ей известна даже длина его шагов. Как-то на пятом курсе
Гермиону поверг в шок тот факт, что за лето он вытянулся настолько,
что стал такого же роста, как и Снейп. Он изменился. Естественно,
ей хорошо был известен оттенок его светлых волос, которые словно
горели в темноте. Даже увидев его однажды с родителями, на Кубке
мира по квиддичу, она узнала оттенок его волос среди
членов семьи Малфой. Он унаследовал нечто среднее между оттенками
Нарциссы и Люциуса. То, как он хмурил брови в момент нанесения
сокрушительного удара, навсегда въелось в ее сознание. Изгиб губ,
предшествующий ухмылке, хранился в самом темном уголке.
Безэмоциональный взгляд, который он приобрел совсем недавно,
отпечатался навсегда в подсознании. Словно у него не было чувств,
не было души. В последнее время ей не удавалось рассмотреть в его
глазах ни одной эмоции. Также в сознании Гермионы было отдельное
место для его улыбок. Искренних улыбок, настоящих. От вскрытия
маминых посылок за завтраком. От поистине божественной игры в
квиддич. От того, что Блейз Забини шептал ему на ухо во время урока
Зельеварения. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она
видела одну из них. Ради собственного спокойствия, Гермиона
Грейнджер надеялась, что он-таки сбежит с семьей во Францию. Если
она когда-нибудь узнает его худые, выпирающие плечи под плащом
Пожирателя Смерти и увидит палочку, направленную на нее или члена
ее команды… Она не уверена, сможет ли…
— Ступефай!
Сползая по холодной каменной стене, гриффиндорка думала лишь о
том, что должна была догадаться — ее преследование закончится
именно так. Отвлеклась — подверглась заклятию — попала в плен.
Придя в себя, первое, что услышала Гермиона, — был плач. Она
медленно открыла глаза, сердце неистово стучало в груди, предвещая
беду. В легкие все это время поступал затхлый, спертый воздух,
ощущение страха отдалось горечью на корне языка. Вокруг нее были
люди. Кто-то всхлипывал, кто-то безудержно ревел. Крохотный луч
света не давал комнате погрузиться в кромешную темноту. Холодный
мраморный пол на мгновение показался гриффиндорке знакомым. —
Гермиона! Только сейчас она осмелилась подняться. Тела вокруг нее
не бездушны? Вся комната — навскидку, человек пятьдесят —
уставилась на нее, некоторые поспешили подойти. В легких возникло
неприятное, покалывающее чувство, и она прислонилась спиной к
холодной каменной стене, отчего окончательно пришла в себя. —
Гермиона, — раздался знакомый голос. Она повернула голову и увидела
Джинни, прорывающуюся к ней сквозь толпу людей, которая тут же
схватила подругу за плечи, заключила в объятия и воскликнула: — Ты
очнулась! Грейнджер осмотрелась. Комната была полна знакомых лиц.
Она рассмотрела в толпе Луну и Парвати. Люди, которые приближались
к ней, были ее друзьями. Хотели поддержать ее и вовсе не собирались
нападать. Джинни схватила ладонями лицо Гермионы. — Где ты была?
Где тебя схватили? Схватили… Весь мир Гермионы сосредоточился в
этом слове. Она разомкнула губы и сразу закашлялась от ощущения
сухости в горле. — Воды! — завопила Джинни. Четыре или пять
девчонок бросились выполнять ее просьбу. — Ты голодна? Грейнджер
нахмурилась. Еда? Вода? К ее губам кто-то приставил бумажный стакан
с водой. Гриффиндорка сделала несколько маленьких глотков и подняла
голову, чтобы поблагодарить этого доброго человека. Им оказалась
Чжоу Чанг.