Прижимая ладонь ко рту, я беззвучно заплакала, горько, страшно.
И вдруг тело Евы дернулось.
Она сморгнула.
Наши глаза встретились.
Мои – напуганные, неверящие.
И ее – злые, больные, но при этом жестокие.
Тонкая рука бабочкой вспорхнула со лба и рухнула на пол. С усилием оборотница выпростала ладонь вперед, в моем направлении, и застонала.
— Тут! Она…ведьма…тут!
Нет, нет!
Только не это!
Но Ева продолжала булькать своим страшным голосом, прерываемым кашлем от наливающейся крови:
— Ведьма…тут!
Я зажала ладонями уши, только бы не слышать эти предательские слова, выдающие мое местонахождение страшным, жутким ведьмам, которые пришли по мою душу…
— Сю…сюда! Она здесь!..