я отыскал пакет с грязным камуфлированным
костюмом и шерстяную жилетку, связанную из толстых грубых нитей.
Обуви, к сожалению, тут не было, зато на одной из стен
висел небольшой коврик, изображавший знаменитую картину охотников
на привале. Коврик был сделан из тончайшего войлока.
Его я порезал на большие куски и обвязал ими ноги.
Первая попытка разжечь огонь привела к сильнейшему задымлению
избушки. Пришлось открывать нараспашку дверь и протирать глаза от
слез снегом. Только спустя час удалось как следует раскочегарить
печь и проветрить помещение от дыма.
Чувство, когда тело ощутило тепло нельзя ни с чем сравнить.
Кажется, я ненадолго отключился, когда согрелся. Придя в себя,
первым делом разделся и стал осматривать своё тело, уделяя особое
внимание пальцам. К счастью, те выглядели нормально: не белые, не
чёрные, не болели и нормально гнулись.
Вскоре пришёл голод. Его я утолил банкой тушёнки и перловки с
мясом, которые вывалил на чугунную сковороду, а ту
поставил на печь. Через пять минут с неё
принялись болюче стрелять во все стороны капли жира.
В тепле и после плотного перекуса меня опять потянуло в сон.
Заснул крепко и надолго. Остаток дня, вечер, всю ночь и всё утро
провалялся на кровати. Проснулся от холода и сигналов организма,
сообщающего о своих физиологических потребностях. Сразу подниматься
не стал. Начал укладывать в голове то, что там сформировалось за
время сна.
В первую очередь пришла мысль, что я в мире и в месте, где
существует привычная обоим личностным осколкам Россия.
На это указали полустёртые бирки на одежде, ковёр со специфическим
рисунком, надписи на консервах.
Дальше.
Новая личность вобрала больше от Стоцкого, чем Вышеславцева. Я
себя даже в мыслях называю Олегом. При этом вспоминая этого
студентика мне постоянно хотелось плеваться. Слишком он был
никакой, инертный. Жёсткость Ильи мне пошла на пользу. Главное, что
не передалась жестокость этого демонолога. Для него не было чем-то
из ряда вон мучительно убить человека во время призыва демонов. Не
хочу таким быть. Но и тряпкой тоже не хочу. Лично
я-новый, задай мне кто-то вопрос великого классика о праве, ответил
бы: да, имею! И я далеко не тварь дрожащая!
Разумеется, с поправкой, что право отнять чужую жизнь имею тогда,
когда её обладатель хотел отнять мою или причинить иной
существенный урон и вред.