Она ткнула пальцем в мою сторону. О,
так вот за что мягкое я ухватился при падении! И, кажется,
ухватился слишком сильно, аж следы от пальцев оставил! М-да, косяк,
никогда со мной такого не случалось, чтоб я девушке синяки на груди
наставил... Ну, может, разок. А уж чтоб случайно и в
бессознательном состоянии – это вообще ни в какие ворота. И обидно.
Полапал прелести юной красотульки, а не помню. Но теперь понимаю
отсутствие от неё «Спасибо» и не в претензии.
– У меня была пыльца в кармане
кителя, – сообщил я. – Так что не надо мне две недели постельного
режима.
– Давайте по одному, – погрозила
указательным пальцем медсестра. – Я не могу решать вопросы с вами
обоими одновременно. Хотя...
Она задумалась и закусила тот самый
палец, которым до того грозилась. Смотрелось это весьма... Ну,
пусть будет просто весьма. Похоже, в моём новом теле чересчур
бурлят гормоны, раз так неравнодушно отношусь к виду того, как
женщина закусывает свой же палец. Хотя ассоциации от этого зрелища
явно мои, родные.
– Можно решить сразу оба вопроса,
если вы, госпожа Вяземская, вотрёте пыльцу в грудь господина
Соловьёва.
– Я?! – возмущённо вскричала
девчонка, покраснев, как помидор. – Да чтоб я! Да ни за что!
– Ну, как угодно, – пожала плечами
медсестра. – Тогда выписываю вас. А растяжение и синяки сами
заживут. Жизни они не угрожают.
– А что такого во втирании пыльцы мне
в грудь? – не понял я.
Теперь румянец появился и на щеках
медсестры... Да нет, наверное, она всё-таки врач. Ну да ладно, это
для меня как-то неважно.
– Вы не знаете, как работает пыльца
фей, господин Соловьёв? – вскинула брови медсестра.
– Зовите меня просто Демьян, –
предложил я.
Женщина слегка улыбнулась и принялась
теребить пальцами кончик перекинутой на грудь русой косы. Ух,
всегда любил женщин с длинными волосами, а толстая коса – так
вообще... А у неё волосы, пожалуй, даже подлиннее, чем у брюнетки
Вяземской. И ухватить за косу проще, чем за распущенные
локоны...
– И, боюсь, что я несколько подзабыл
информацию о пыльце... Головой ударился, несколько раз.
– Ага, когда в детстве на пол роняли,
– фыркнула Вяземская.
– Вот этого не помню, – равнодушно
пожал плечами я.
Мне давно не восемнадцать, чтоб
психовать от подобных детских подначек. И даже не стал подначивать
в ответ, мол, ушибся, когда на тебя упал, не во всех местах ты
мягкая... Девчонка и так бесится и смущается, зачем подливать масла
в огонь.