Само собой, в таком случае я бы жил и
рос в злобе и ненависти. Мои родители не желали мне такой жизни, а
потому придумали план, что оставил бы за мной мои привилегии
дворянина и в то же время избавил от навязчивого внимания всякой
швали.
На третий день от моего рождения
родители объявили о моей гибели. А на следующий день нового меня
«подбросили» под двери их родового гнезда. Матушка усыновила меня,
и я стал Максимом Золотарёвым взяв её родовую фамилию, а не
Берестьевым. Восемнадцать лет я рос приёмным сыном аристократки,
будучи неполноценным магом с повреждённым источником.
Другие аристократы брезговали кидать
мне вызовы и как-либо задирать, а для неблагородных я оставался
человеком с приставкой «ваше благородие».
Но мы не учли, что род отца могут
начать уничтожать, а всех прямых наследников, как моего брата,
пленить. Вообще, в роду Берестьевых всегда мало рождалось мужчин…
Ещё и многие гибли во время войн между империями и сражений с
тварями, что постепенно заполоняли наш мир. Боевой род, что
скажешь… Если бы не безумная любовь моего отца к матери, он бы
наверняка набрал себе наложниц и других жён, создал себе ещё
множество детишек, но нет. Он был упрямым и верным своему слову. И
матери моей он дал клятву быть лишь с ней до конца своей жизни.
Своей силой поклялся! Другие аристократы были не такими...
Мысли носились в голове как
сумасшедшие, и я всё не мог понять, как мы до такого
докатились…
Дядя Миша прав… Надо уйти, скрыться.
Если род и впрямь под опалой, эти ж гады не поленятся кровь на
анализы взять, чтобы выяснить, кто я такой.
Кажется, мне снова нужно в даркнет…
Может, найду там чуть больше информации о всей ситуации.
Силой воли подавил бесполезные эмоции
исобрался с мыслями. Я – сын своего отца! И сейчас не время
истерить! Лучше уж показать всем нашим недругам, за что наш род
боялись, почему всякие твари и враги империи дрожали от одного лишь
упоминания имён моих предков.
***
Вечер того же дня.Тренировочнаякомнатаусадьбы графини Золотарёвой.
Я методично лупил по груше, заставляя
её раз за разом содрогаться от моих мощных ударов, поставленных
мастером Фарксом. День заканчивался, но он не прошёл почём зря.
Свою печаль я похоронил глубоко в сердце, и она стала моим
топливом, которое заставляло проявлять меня свои лучшие
таланты.