Невеста командира больше не кричала, но от этого не стало сильно
лучше. Лаура свернулась в калачик, словно маленькая обиженная
девочка, и начала рыдать взахлёб, содрогаясь всем телом. Ещё
сильнее ощущая себя виновным Бруно больше не мог стоять на месте и,
желая хоть как-то успокоить девушку, поднял её с пола и прижал к
груди.
- Брайтшнайдер, ей нужен свежий воздух.. - послышался рядом
сдавленный голос Пауля Хофбауэра. Очевидно, тот тоже тяжело
переживал случившееся с другом, но держался. - Вынесите Лауру на
улицу и положите на сиденье автомобиля, пусть выплачется. Я знаю,
женщинам это полезно..
Безмолвный гауптшарфюрер последовал его совету и, оказавшись на
улице, осторожно положил женское тело на сиденье. Подумал, глядя на
вздрагивающую от плача девушку, и после некоторого колебания снял с
пояса свою фляжку. Там было вино, то самое которое его люди уже
успели найти в неразрушенных квартирах уцелевших домов.
Он попытался уговорить Лауру выпить, но та не реагировала на его
слова, полностью уйдя в себя. Тогда ему пришлось применить силу,
чтобы раздвинуть ей зубы, и только тогда Бруно смог напоить девушку
почти третью содержимого фляжки. Невеста Гюнтера закашлялась, вяло
отбивалась, но проглотила почти всё.
Под влиянием алкоголя, или же по иным причинам, но теперь Лаура
чуть поутихла, лишь иногда сотрясаясь в рыданиях и всхлипах. Всё
так же скрючившись в комок на заднем сиденье "Кюбеля" она выглядела
настолько беззащитной что у Бруно защемило сердце от жалости. О, с
какой же радостью он без раздумий сделал бы всё чтобы Лаура
успокоилась и снова стала весёлой, а командир выжил и опять стал во
главе их отряда! Но сейчас от него уже ничего не зависело, поэтому
оставалось лишь ждать и надеяться на чудо по имени доктор
Лейтманн.
- Бруно, сходи к.. - голос подошедшего Пауля на мгновение
сбился, но тот быстро исправился. - Сходи к Рауху, узнай как там
Гюнтер. Я пока побуду здесь, чтобы она вдруг ничего с собой не
сделала. Скажи врачам что если мы можем ему чем-то помочь.. то
пусть просто скажут, понял? Мы это сделаем! - Хофбауэр подошёл к
нему вплотную, посмотрел прямо в глаза и Брайтшнайдер увидел в них
настоящую боль и тоску, скрытую лишь силой воли
унтерштурмфюрера.
Будучи не в состоянии сказать ни слова гауптшарфюрер совершил
злостное нарушение устава. Он ничего не ответил и просто кивнул
вышестоящему офицеру, направившись обратно в здание госпиталя. А
тот, казалось, даже не заметил этого нарушения..