..Наконец, долгая дорога закончилась и позавчера, двадцать
восьмого мая, Наринэ сошла на перрон львовского вокзала, изнывая от
желания поскорее устроиться и начать принимать дела у прежнего
главврача больницы. Мельком восхитилась роскошным зданием вокзала,
пусть и кое-где повреждённого немцами при налёте, и отправилась в
местное отделение Наркомздрава, чтобы узнать где она будет жить и
адрес её новой работы.
Но всё оказалось не так радужно, как женщина ожидала. Сначала
Маргарян огорошили тем что жильё для новоиспечённого главврача пока
не нашли. Дескать, произошла неувязка, и предложили временно
квартировать прямо в больнице, сообщив что это ненадолго, до более
приемлемого варианта. Затем выяснилось что принимать дела у старого
главврача Наринэ не сможет, поскольку его неделю назад арестовали
"органы" и тот пропал с концами. Та же судьба постигла и его
заместителя, и теперь больницей до её прибытия руководил второй
заместитель, у которого она и должна принять должность. Некий
доктор Болеслав Гловач, поляк родом из Кракова.
Тяжело вздохнув и сдержав своё негодование женщина молча
покинула помещение и взяла на улице попутный грузовик, чтобы
добраться до своей больницы. Время уже было вечером, она устала,
была голодна и мечтала поскорее очутиться в собственном кабинете,
предварительно ознакомившись с врачами и средним медперсоналом.
Водитель грузовика, плотный седоусый поляк, всю дорогу с
настороженным любопытством косившийся на Маргарян и усмехающийся в
усы на её плохой выговор, довёз женщину до довольно симпатичного
большого особняка на улице Любенской и высадил, взяв с Наринэ
довольно немаленькую плату за проезд.
Стоя перед местом своей новой работы, с двумя чемоданами и
сумочкой, она глубоко вздохнула и оглядела здание.
Двухэтажное, с широкими полукруглыми окнами на первом этаже,
покрашенное в бело-голубой цвет, оно выглядело очень симпатично.
Ступени с фигурными перилами вели к широкому крыльцу, с обеих
сторон которого стояли две большие бетонные кадки, в них были
посажены какие-то растения. Сама территория огорожена металлическим
ограждением с распахнутыми воротами и будкой сторожа, впрочем,
пустой. От ворот шла прямая дорога прямо к крыльцу, над которым
висел ярко светящий фонарь, позволяя без риска споткнуться в
темноте дойти до здания. Большинство окон оказалось погружено в
темноту, видимо, пациенты уже легли спать. Лишь в паре из них
виднелся слабый свет, скорее всего, ночников в палатах.