Последний приказ был вполне логичен. Люди, отойдя от оцепенения,
возбуждённо и зло переговаривались, крепко сжимая в руках своё
оружие. Нет сомнений, окажись рядом те кто убил или попытался убить
Шольке, они бы сильно пожалели о своём подлом поступке. Смерть, без
сомнения, стала бы для них большой наградой.
- Не надо четверых, унтерштурмфюрер.. - буквально прорычал голос
громилы-Рауха, стоявшего почти вплотную к телу. - Я сам понесу
командира!
Отдав свой пулемёт одному из бойцов великан опустился на колени
и очень бережно просунул руки под Гюнтера. Слегка поднатужился,
встал обратно на ноги и широкими шагами направился к видневшимся
вдалеке кострам, прижимая безжизненного Шольке к своей широкой
груди.
- Да светите же ему дорогу, болваны! - закричал Бруно,
устремляясь за ним вместе с бевербером Ханке.
Сразу несколько солдат побежали рядом, светя фонариками под ноги
роттенфюреру Рауху, а остальные, под командой Ковальски,
рассыпались в цепь для очередного осмотра местности.
За несколько минут дойдя до костров вся группа, не
останавливаясь, миновала их и углубилась в крайние кварталы
Дюнкерка, заполненные отдыхающими солдатами "Лейбштандарта" и
Вермахта. Звуки губных гармошек, смех, громкие весёлые крики
сопровождали разведчиков, когда те проходили мимо. Некоторые, видя
их, замолкали, улыбки пропадали, как будто смазанные ластиком с
ватмана, и они расступались, провожая четвёрку встревоженными и
понимающими взглядами. После героической обороны Вадленкура
оберштурмфюрера СС Гюнтера Шольке знали многие в полку, и не только
офицеры. Слухи о той бойне, которая произошла в районе почти никому
неизвестного французского городка, и о спасении разведчиков в
последний момент быстро распространились среди эсэсовцев
"Лейбштандарта", вызывая у них уважение и даже некоторую
зависть.
Бруно, отпустивший "осветителей дороги", возглавлял процессию,
его глаза цепко метались по улице, пытаясь найти хоть какой-то
транспорт, поскольку тащить командира пешком через весь город до
госпиталя было бы безумием. За ним шагал Раух бок о бок с Эрихом,
который то и дело встревоженно посматривал на лицо Шольке, пытаясь
понять жив он или нет. Группу замыкал Хофбауэр, его крепко сжатые
губы и решительный взгляд ясно показывали что он готов на всё чтобы
спасти своего лучшего друга, если такое ещё возможно.