— Да нет же, ты тут одна, просто потоки времени в двух мирах текут с разной скоростью, а здесь и вовсе Безвременье. Олиса при мне не упоминай, — кривится принцесса. — Что касается романа, то ты с кем-нибудь обсуждала сюжет? Я ведь умерла с открытой книгой. Полагаю, магия дотянулась до меня накануне моей второй смерти. То есть для всех в книге был один текст, а я видела совершенно другой. Почему главной героине была горничная, не представляю. Либо она чем-то важна, либо текст неполный, искажённый, да что угодно.
— И что дальше?
— Ничего… Постарайся вспомнить, как ты оказалась в постели, и тогда я окончательно исчезну.
— Исчезнешь?!
— Конечно, ведь я прошлое, а ты — будущее. Не смотри на меня так, я не пропаду, ведь в конечном счёте мы одно целое.
В зеркале наши отражения наложились друг на друга и постепенно сливаются.
Как я оказалась в постели?
Я очнулась на полу сокровищницы. Помню головню боль, от которой хотелось лезть на стену, и слабость. Кое-как поднявшись, я вернула книгу на место, выбралась из сокровищницы, но упала там же, в колодце, на нижних ступеньках винтовой лестницы. Мне было очень плохо, около часа я лежала пластом, но потом сумела подняться, ползком добраться до вершины. Я прошла по тайным коридорам и через потайной ход выбралась прямиком в спальню, на остатках воли добралась до кровати, заползла под одеяло и отключилась.
Задумавшись, я упускаю Кресси из виду. Когда я поднимаю глаза, её больше нет, а в зеркале только одно отражение.
— Кесси, — слышу я папин голос, полный страха.
Я вдруг вспоминаю, как папа точно также испугался, когда в детстве я тайком забралась на лошадь, упала с неё и ударилась головой.
Но это же воспоминания не мои, а Крессиды!
Отражение, показывавшее лицо, слитое из двух, стремительно меняется, возвращается облик Кресси. Я поднимаю к лицу руку, кисть тоже стала принцессина.
Зеркало разлетается осколками.
Миг кромешной тьмы.
— Папа?
— Кресси, как же ты меня напугала! — император шумно выдыхает.
— Прости…
Голова снова болит, во рту сухо, как в пустыне. Я кое-как приподнимаюсь.
Ага…
Я на полу в сокровищнице, под головой бархатная подушка, сдёрнутая с ближайшего постамента, Книга мирно лежит в стороне, папа рядом со мной, стоит на коленях, бледен.
— Как ты, дочка?
— Думаю, выгляжу хуже, чем есть на самом деле, пап. Знаешь, я кажется, что-то уловила из Книги. Про заговор и смерть.