В следующее мгновение, едва я сосредоточился, Пактио-карта
вспыхнула мягким белым светом, словно отзываясь на мою мысль. Свет
был неярким, но в его мерцании читалась особая сила — нечто
сокрытое от посторонних глаз, доступное лишь нам двоим. Через
секунду свечение угасло, и на мою ладонь плавно опустилась точная
копия карты.
— Для тебя я могу сделать копию.
— И что мне даёт эта карта? — Акено слегка прищурилась, выхватив
карту из руки.
— Много чего, — я усмехнулся. — Как минимум, она позволяет нам с
тобой поддерживать телепатическую связь и призывать тебя ко мне.
Как максимум, она даёт тебе возможность активировать твой
"артефакт".
— Артефакт? — Акено резко подняла голову.
— Разумеется, — я хлопнул себя по лбу, осознав, что забыл
объяснить ей один из, если не самый основной, аспект Пактио. — При
успешном заключении Пактио ты, какМинистра, получаешь артефакт, который идеально
соответствует личностиМинистрыи
значительно увеличивает твои возможности в бою.
Акено замерла, потом медленно посмотрела на карту и, словно
поддаваясь интуиции, прошептала:
— Adeat.
Я с удивлением отметил, что она точно знала, что делать,
словно это было для неё чем-то естественным. Значит, при заключении
Пактио информация о том, как им пользоваться, передаётсяМинистреавтоматически. Однако, судя по её
уверенным, но несознательным действиям, это не сознательное, а
скорее интуитивное знание, всплывающее само собой, как рефлекс, как
давно знакомый жест, который вдруг вспоминается в нужный момент.
Любопытно...
В следующий миг карта Акено вспыхнула светом, а перед ней из
золотых искр материализовался артефакт. Мои глаза расширились,
когда я увидел его.
— Оу, это… неожиданно, — пробормотал я.
Акено смотрела на предмет в своих руках с восхищённым и
удивлённым выражением. Вначале это было всего лишь мерцание золотых
искр, но затем они начали сплетаться, вытягиваться, словно
невидимый мастер ковал оружие прямо из чистой энергии.
Спустя мгновение в её руках проявился лук — белоснежный,
чистый, словно первый снег, не тронутый ни временем, ни
человеческой рукой. Его форма была изящной, с плавными изгибами,
напоминающими классические японскиеюми,
но в нём не было и намёка на привычную древесную текстуру. Вместо
этого поверхность источала мягкое жемчужное сияние, словно заключая
в себе частичку небесного света. По граням лука тянулись тонкие
чёрные оправы, повторяющие изящные очертания ангельских
крыльев.