Не вставая, я обернулся и кивнул:
— Разве могу я возразить? — добавил лёгкую иронию в голос, хотя
на деле был рад, что пришла именно она.
Сколько раз я видел Ясаку издалека — всегда величественную, с
целым выводком хвостов за спиной, всегда недосягаемую, словно
божество, сошедшее с небес. Но сейчас она выглядела почти…
по-человечески обыкновенной. Её длинные волосы были слегка
растрепаны, а в глазах читалась легкая усталость. Хотя, подозреваю,
это было обманчивое впечатление. Даже в такой момент она оставалась
загадкой, окутанной тонким флером таинственности.
Она села рядом, почти касаясь плечом моей руки, и на несколько
секунд повисло молчание — будто мы настраивались друг на друга, как
два инструмента в оркестре. Я, признаться, не знал, с чего начать
разговор. Спросить, что она тут делает в столь поздний час?
Показалось бы слишком банальным.
— Я прошу прощения, — наконец сказала она, и в её голосе звучала
неподдельная горечь. — Тебя втянули в то, чего ты не должен был
касаться. Наши клановые распри, интриги и нескончаемые политические
игры… Это всё не твоё дело, и я искренне сожалею о том, что так
обошлись с моим гостем.
— Я понимаю, — проговорил я. Снова этот взрослый тон в голосе,
который никак не шёл семилетке, но уж что поделать. — Я вообще не
виню вас. В конце концов, если бы это было что-то, чего я сам не
хотел, то ни за что бы не принял в этом участие. Но… — я запнулся,
внутренне терзаясь: спросить ли напрямик, кто за этим стоит, или
проще промолчать? — Могу ли я узнать, что вообще произошло? Я
как-то не уследил, где именно меня так красиво подставили.
— Обычная политика, — коротко отрезала Ясака, и на губах ее
скользнула тень улыбки — грустной, но твёрдой. — Даже для взрослых
эти конфликты порой выглядят как сплошная неразбериха. Подозреваю,
тебе это сейчас ни к чему.
Она перевела взгляд на серебристый лунный свет, скользящий по
двору, и, казалось, оценила красоту момента. Я почувствовал, как
внутри у меня поднимается раздражение — не на нее лично, а на всю
эту недосказанность.
"Политика ёкаев, тайны за семью печатями… Великая интрига!"
А я при этом едва не помер.
— Значит, всё это как-то связано с тем, что твои соплеменники
хотели меня “проверить” или использовать в качестве… какого, рычага
давления? — спросил я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри
всё кипело.