— Вот и ваш поезд, — напоминает Сэнко, окидывая взглядом наше
семейство.
Из динамика раздаётся голос:
“Поезд Киото — Токио прибыл. Просьба пассажиров пройти к
вагону.”
Я чувствую, как мама касается моего плеча, а Томоэ уже
направилась к ступенькам. Толпа нас подхватывает, и мы поневоле
двигаемся вперёд.
Оглянувшись напоследок, замечаю, как Сэнко и Ясака остаются на
платформе, почти теряясь в потоке людей. На фоне бешеного ритма
станции они выглядят неожиданно спокойными, словно всё вокруг не
имеет к ним никакого отношения. Ясака слегка наклоняет голову,
посылая мне на прощание ещё одну тёплую улыбку.
Двери поезда скользят вбок, и внутри воцаряется привычная для
поездов в Японии тишина.
— Садись уже, — мурлычет мама, показывая на свободное место.
Я вздыхаю, опускаясь на сиденье. Поезд дергается и мягко
трогается с места. За окном проплывают силуэты зданий и всё тот же
нескончаемый поток людей. Только теперь Киото остаётся позади.
Акэно Химэдзима не могла сдержать своего восторга. Её сердце
пело, и каждая клеточка её тела наполнялась радостью. Наконец-то,
после долгих уговоров и нескольких ультиматумов, Хотаро согласился
прийти к ней в гости. Он посетит её в храме — месте, которое для
неё было не просто домом, а настоящим укрытием от внешнего мира,
где она могла быть именно тем, кто она есть.
Прошло чуть больше шести месяцев с тех пор, как она впервые
встретила этого странного мальчика. На первый взгляд, Хотаро не
выделялся из толпы других детей, однако, познакомившись с ним
поближе, сразу становилось ясно, что его поведение было столь же
необычным, как и происхождение самой Акэно.
Первое знакомство с Хотаро оставило у Акэно смешанные чувства. С
одной стороны, она была возмущена его словами о том, что она
очередная маленькая девочка, а с другой — не могла не признать, что
именно это её и зацепило...
Когда они впервые столкнулись, Хотаро, в отличие от других
детей, не хотел играть с ней не потому, что она была слишком
быстрая или сильная, как это обычно бывало. Нет, он назвал её
надоедливым ребёнком, и это настолько разозлило Акэно, что она не
могла найти слов. Её мама долго дразнила её по этому поводу, и даже
спустя время она всё ещё ощущала негодование, когда вспоминала те
слова.
Однако, как это часто бывает, именно его грубоватое отношение
стало причиной их дальнейших отношений, если так можно было назвать
одностороннюю войну Акэно за его внимание. В следующий раз она
вцепилась в мальчика так крепко, что тому пришлось сдаться и
согласиться на все её условия: играть, катать её на качелях, снова
играть и снова катать на качелях. Иногда, вспоминая те моменты,
Акэно приходила к выводу, что, возможно, Хотаро был прав, но, как
настоящая цундэрэ, она никогда бы не призналась в этом вслух.