«И да, если спросите, пытался ли он замаскироваться, используя
другое имя, то ответ — нет!»
— Муж, — Шури обернулась к своему супругу с милой улыбкой на
лице.
Однако для меня эта улыбка не вызывала ничего милого от слова
совсем! Скорее, она казалась оскалом предостережения, скрытым под
маской доброжелательности.
— Всё в порядке, — я на мгновение засмеялся, так как уже привык
к такому поведению отца Акэно. — Школа… Скажем так, я нахожу её
несколько… ограничивающей. Но это не значит, что я считаю её
бесполезной.
«По крайней мере, она такая лишь для меня…»
Я понимал, что каждое моё слово взвешивается, каждое действие
рассматривается под микроскопом. Баракиэль был не тем «человеком»,
которого стоило бы разочаровать. Его сила и авторитет ощущались в
каждом жесте, в каждом взгляде, и я чувствовал, что малейший
неверный шаг мог повлечь за собой последствия… Впрочем, эти
последствия были бы разбиты об милую улыбку Шури, но даже так я не
собирался разочаровывать Акэно.
Сама же девочка тихо поставила чайник на стол, её глаза на
мгновение встретились с моими. В её взгляде было что-то
успокаивающее, как будто она пыталась сказать: «Всё будет хорошо».
Это было странное чувство… Чтобы меня успокаивала мелкая девчонка?
Ну и дожились!
Впрочем, кажется, она уже привыкла к такому чрезмерно опекающему
отцу… Хотя, не мне судить отцов, ведь кто знает, каким бы был я на
его месте?
— Ограничивающей, значит? — Баракиэль продолжал сверлить меня
взглядом. — Я надеюсь, ты понимаешь, что учёба — это не просто
формальность.
Слышать такое от падшего ангела, который способен стереть с лица
земли мегаполис, а может быть и целую страну, было… странно, если
не сказать больше. Словно кто-то громко пернул и притворяется, что
этого не было.
— Конечно, — ответил я, стараясь держать голос ровным. — Я ценю
знания, просто считаю, что школа слишком медлительна и скучна, по
крайней мере, для меня.
Баракиэль ничего не ответил, лишь медленно кивнул, принимая к
сведению мои слова. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тихим
звоном фарфоровых чашек, когда мы подносили их к губам.
Неужели я действительно не боялся говорить с ним так откровенно?
Честно говоря, сказать, что я совершенно не испытывал страха, было
бы откровенной ложью. В такие моменты я действительно жалел, что из
всей моей прошлой жизни со мной перешло лишь одно
«обсессивно-читательское расстройство», а не ещё и дар сохранять
полное хладнокровие вне зависимости от ситуации, в которой я
оказывался.