Деду, как я понимаю, все равно, а мне дико хотелось есть. И пить. Желательно, спиртного, но и горячий чай сгодится. Меня уже ощутимо потряхивало от холода, волнения и усталости.
Изба была устроена очень рационально. Не знаю, какие они были раньше, но эта явно строилась современным человеком.
Дом поделен на три неравных части: предбанник, он же прихожая, главная комната (гостиная, столовая и спальня – три в одном) и закуток за печкой. В закутке лежали тюфяк и одеяла – на вид довольно чистые, но провонявшие дымом. В общем – этакая квартира-студия, сильно косящая под раннее средневековье где-нибудь в Европе или стандартное жилье в глухой русской деревне.
Так, ночевать я буду здесь, в запечье. Деду и на лавке хорошо. Одеяла вытащила на воздух проветривать. Еще в закутке обнаружился вместительный ларь, в котором я с радостью нашла картофель, морковь и капусту. Жизнь определенно налаживается!
В основной части дома был стол (довольно грязный), два грубых табурета, широкая лавка, где сейчас лежал хозяин, сундук и несколько полок. Места немного, но разойтись можно. На полках нашлись соль, сахар, бутыль с маслом и даже варенье. И куча непонятных маленьких горшочков и склянок разной формы с надписями на непонятном языке.
Нашлась и чистая посуда: три глиняных тарелки, две деревянных миски, несколько ножей разного размера, керамические чашки весьма приличного вида и еще три горшка разной высоты и диаметра горлышка, но близкой пузатости. Рационально – ухват-то один, и подходит ко всей утвари. А еще я нашла великолепную чугунную сковородку – совершенно новую, ни разу не пользованную. А сковорода, как известно любой хозяйке, - вещь универсальная. Хочешь, картошку жарь, хочешь, от насильников отбивайся.
В небольшой горшок налила воды и покидала знакомые травы: мяту, листья малины и липовый цвет. Остальное я идентифицировать затруднялась. Сунула горшок в печь.
Напихала еще дров – немного. Мало ли, опять задымит. Но печь вела себя прилично. С едой было проще – почистить и порезать картошку я могу с закрытыми глазами любым ножом. Обнаруженный на столе кусок сыра сомнительной свежести (уже подсохший, но еще не дошедший до состояния «дор-блю») отправила туда же.
Вытащила отвар трав, засунула горшок с едой. Запах скоро поплыл умопомрачительный, даже старик ожил, заворочался. Вот что картофель животворящий делает! Шах и мат, доктора! Повар тоже умеет в чувство людей приводить.