— Вставай, папа. Ну вставай же! Нечего здесь сидеть. Пойдём домой. — Тянула его за руку Юми.
— Куда? — Горько усмехнулся мужчина. — Нет у нас больше дома. Если бы твоя мать была жива и увидела в какое ничтожество превратился твой отец, она бы за меня не вышла.
— Брось. Всё наладится. Как-нибудь. Мы обязательно что-то придумаем. Нужна всего лишь тарелка лапши! — Старалась подбодрить девушка, хоть и понимала, всё у них плохо. — И почему говоришь, нет у нас дома? Он стоит на том же месте, где и всегда.
— Ох, дочка. — Едва ли не рыдал японец, всё же поднимаясь. — Плохой тебе достался папа. Очень плохой. — Сокрушался Нэо.
Красивая молодая девушка с жгуче чёрными длинными волосами, убранными в высокий пучок и двумя свободно свисающими прядями у лица, имела необычную внешность. Мешанная кровь. Пусть и носила имя Юми, да фамилию отца — Араи, но с одного боку она русская. Потому глаза её не такие узкие, как у большинства японцев.
Когда родители познакомились, отец приложил немало усилий, чтобы приехавшая всего на год в Осаку женщина, осталась здесь навсегда. Он красиво ухаживал — так рассказывала Юми мама в далёком детстве. Болезнь забрала её. И они с папой остались вдвоём.
Наверное, впервые за всю свою жизнь, девушка нехотя возвращалась домой. Она помнила, как хорошо в нём было ещё несколько дней назад. Не висела над ними угроза остаться на улице. Отец очень много работал, чтобы приобрести небольшое, но своё жилище. Всё, чтобы порадовать русскую жену, которая любила простор. Японцы привыкли к минимализму.
Юми старалась не унывать в силу возраста, да и характера. Она приготовила рамэн и отправилась кормить отца. Но вытащить его из комнаты мамы оказалось сложно. Никак не хотел уходить. Он и раньше подолгу там посиживал.
— Идём, лапша размякнет! — Будто бы это очень убедительный довод, воскликнула девушка.
— Ты так похожа на свою мать. — Грустно улыбнулся Нэо. — Не внешне. Душой. — Добавил, когда Юми глянула в зеркало. На самом деле, вряд ли кто заподозрил бы её родство с голубоглазой блондинкой. У неё-то глаза почти чёрные, отдающие в синеву.
— Тогда, скажу за нас двоих: всё наладится! Ты же знаешь, жизнь полосатая штука. За чёрной непременно наступит светлая. — Подбадривала отца брюнетка. — Я работать пойду. И может, удастся как-то договориться с теми людьми, чтобы они больше не жгли нашу лавку? Им же хуже, если мы не сможем вернуть долг!