Он махнул рукой в сторону прохода. Рядом с входной дверью висела
большая табличка "Посторонним вход запрещён". Я засмеялась.
- Так вы теперь не посторонние, вы теперь местные. Документы на
вас уже несколько дней как пришли. Да и у вас ещё пара дней есть,
на довольствие встать, обжиться, хоть немного по части пройтись.
Пойдёмте, я вас передам на заселение. - Понял он причину моего
смеха, - Часть у нас уже обжитая, здесь военные на постой встали
ещё в русско-японскую, до революции.
Уже после кучи всяких оформлений, подписей и записей, мы
наконец-то шли к положенной нам комнате в офицерском общежитии. Но
чем ближе мы подходили, тем все больше узнавания было у нас с
Генкой, как-то странно знакомо выглядело это самое общежитие.
- Здесь царская кавалерия стояла, потом конная Красная армия. А
это до войны конюшня была, - рассказывал нам сопровождающий.
- Конюшня? - переспросила я.
- Да, так что вы не сомневайтесь. Здание хорошее, тёплое, -
заверяли нас, пока я пыталась сдержать смех.
Но смех закончился, когда мы вошли в стойло, теперь нашу
комнату. Деревянные полы, окно под потолком, восемь самодельных
солдатских табуретов, составленных вместе, и видимо должных
заменять кровать. И вместо ковра политическая карта мира на стене
над ними.
Гена сложил чемоданы в углу и куда-то ушёл. Я опустилась на одну
из табуреток и пробежалась взглядом по стенам. Когда-то мой отец,
принимая решение о переезде, говорил, что его дочери на ферму
работать не пойдут. Знал бы папа, что на ферме, пусть и бывшей, я
буду жить.
Генка несколько раз прибегал, снова убегал, схватил свой чемодан
с куревом, ушёл куда-то с ним. А через пару часов в комнате
появилась железная кровать с сеткой, два матраса, ватное одеяло и
две подушки, стол, и умывальник. Такое трюмо, только вместо зеркала
рукомойник, а под ним таз в углублении в деревянной столешнице. И
навесная полка под мои книги.
- Ген, а где твоё курево? - спросила я, не понимая, что
происходит.
- Дин, а я больше не курю, - засмеялся он в ответ.
Кухня, как и душевая, и туалет были общими на всё общежитие. На
кухне для нас нашлась и кастрюлька, и пара тарелок. На первый ужин
я распаковала мамины запасы, что она собрала мне в дорогу. В тот
вечер, пока Генка расставлял по комнате непонятно каким образом
добытые вещи, я варила гречку с тушёнкой.