Много времени реанимация не занимает. Едва вода покидает
легкие, как Алена начинает подавать признаки жизни. Но я продолжаю терзать ее
рот, ее губы, снабжая ее грудную клетку живительным воздухом.
Алена закашлялась. Ее трясет. Я весь мокрый. Меня самого
трясет от страха за ее жизнь. За то, что мы сейчас только что с ней пережили.
Легкие печет. Горло раздирает кашель. Голова болит и
кружится. Перед глазами мелькает встревоженное лицо Джонни. Его губы обжигают
мои. Секунда и его живительный воздух наполняет мою грудную клетку. Джонни
склонился надо мной, продолжает ритмично надавливать на сердце и касаться моих
губ.
Мне хочется сказать, что я уже в состоянии дышать сама, но
это так здорово: не просто дышать, но делить с ним один вдох на двоих.
А я уже и забыла, этот вкус его губ. Их твердость. Их ласку.
Их требовательность и неистовство.
Вокруг нас много народу. У всех перепуганный вид. Даже у этих
высокомерных девиц. Джонни отстраняется от меня, но ненадолго. Вскоре его
сильные руки подхватывают меня с полу, и прижимают к обнаженному торсу.
— Я отнесу тебя наверх! — поясняет он. — Тебе лучше полежать
сейчас. Пацаны, без меня продолжайте!
Джонни выносит меня, а я вцепляюсь в его шею покрепче.
Ничего не могу с собой поделать. Я хочу касаться его мускулистого тела. Хочу
ощущать его тепло. Хочу слышать оглушительный стук его сердца.
Джонни, вот так подстава, приносит меня в спальню к
Македонскому! Он откидывает полог пледа, заворачивает меня в одеяло прямо так,
мокрую, с мокрыми же волосами.
— Ты специально хотел меня убить? — ну а что, я стукнулась
головой, имею право нести чушь, хоть немного.
Лучше уж глупости нести, чем мучительно и неловко молчать в
его присутствии.
— Болит ушиб? — подрагивающие пальцы Джонни дотрагиваются до
моего виска.
Он смотрит на меня внимательно. В глазах столько тревоги и
мне это очень импонирует! Мне хорошо в его присутствии! Я даже на минуту
забываю, что нахожусь в спальне Македова, и он должен вот-вот прийти сюда. Для
меня сейчас существуют только огромные, жадные, всепоглощающие глаза Джонни.
Я морщусь от его прикосновения, потому что больно. Джонни
убирает руку.
— Джофар! — рычит Македов, появляясь на пороге спальни. — Ты
что с моей невестой сделал? Ты же обещал приглядывать за ней, идиот!