Джонни во всю рассматривает мое лицо вблизи.
Глаза его теплые, горячие, улыбаются. И мне хочется улыбнуться в ответ. Но
рядом коршуном кружит Амиран и я чувствую, как волны его нездоровой ревности
опутывают меня кнутами. Ох, попадет мне за этот танец, чувствую… хотя он сам же
разрешил. Сам привел меня на смотрины к своим друзьям!
— Как к этому отнеслись родители, к тому, что имя сменил?
Зачем я задаю все эти вопросы малознакомому парню? Вот
дурная, но мне неловко молчать рядом с ним. Сердце уж слишком колотится. И щеки
горят. Пусть в полутьме этого и не видно.
— Отец бросил маму, когда я еще был мелким. Вернее, они даже
не были вместе, так что ему все равно, а мамы больше нет в этом мире.
— Как и моей, — вставляю печально. — Кто тебя
воспитывал?
— Мама, пока была жива, и дядя. Вот дядя, мамин брат, и был
мне вместо отца. Александр Македов. Известный в Москве бизнесмен. Слышала о
таком?
— Слышала, — киваю ошарашенно.
Не может быть… Джонни племянник Македонского? Слышала от
отца это прозвище постоянно, все детство. Давний его приятель. Отец часто бывал
в столице, без меня, естественно, и никогда ничего толком не рассказывал. Вот
почему я про Джонни и не знала.
Музыка кончается. Как жаль! Размыкаем наши объятия.
— Еще увидимся! — Джонни вдруг целует мою руку, едва касаясь
губами кончиков пальцев.
И это так… необычно! Так по-мужски! Господи, Амирану в жизни
не придет в голову не то, что целовать, руки подать не соизволит.
— А ну пошли отсюда! — лишь его рычание и сдавленный до боли
локоть.
Амиран не церемонясь вытаскивает меня в длинный темный
коридор. Прижимает к стене, наваливаясь всем своим телом.
— С…ка! — шипит в лицо, бешено вращая глазами. — Улыбалась
ему! Ресницами хлопала! Жопой вертела! Прижималась сиськами своими. Ш…
— Амиран, опомнись! Ты сам разрешил своему другу пригласить
меня. Ты моего мнения даже не спросил. А вдруг я вообще не хотела танцевать?! —
пытаюсь воззвать к его разуму, но это бесполезно. Он не слышит меня. Или не
хочет слышать. Я должна была бревном стоять во время танца? Глаз не поднимать?
Видимо, да…
Снова больно сжимает подбородок, приподняв меня даже
таким образом в воздух.
— Братан, отпусти девушку, — раздается сзади знакомый
бархатный баритон. — Она хорошо себя вела. Достойно. Тебе повезло с невестой.