— Поняла?! — резко отстраняется от меня. — За мной!
Македонский не любит ждать!
Иду, а сама вспоминаю, что произошло тогда, год назад.
ПРОШЛОЕ
— Кто он?! — ревет Амиран.
Я сказала ему прямо в машине. И попросила остановить
автомобиль, чтобы уйти окончательно из его жизни.
— Кто?! Лешка белобрысый? Или Джонни, пижон столичный? Кто
посмел?!
Желваки на лице Амирана заходятся в приступе гнева. Костяшки
пальцев побелели. От него искрит неприкрытой злостью и ненавистью на весь
автомобиль.
— Это не важно. Открой машину.
— Я тебе дам, неважно! — рычит на меня! — Я убью тебя! И его
убью! Твой отец дал мне разрешение! Ты — моя собственность! Ты моя вещь!
— Он не отец мне больше. И он не может распоряжаться мною! Я
давно совершеннолетняя! Я самостоятельная женщина! — кричу я от злости и обиды.
— Заткнись, женщина! — бьет по газам Амиран. Я едва ли снова
не впечатываюсь в лобовое.
Он резко отстегивает ремень безопасности и подается ко мне,
чтобы ударить, разбить мне лицо вдребезги, и я отпрянула от него. Отчаянно дергаю ручкой
двери, и она поддается. Вылетаю из автомобиля, проваливаясь в жидкую кашу из
снега и грязи на обочине. Адреналин бьет в висок.
Амиран вылезает следом. У него в руке пистолет. Уже успел
достать. От страха у меня окончательно темнеет в глазах и замутняется разум.
Срываюсь с места, не видя перед собой ничего. Несусь в панике непонятно куда.
— Алена! Але-е-е — ревет мне в спину Амиран.
А потом удар. Страшный визг тормозов. На секунду перед
глазами мелькает испуганное мужское лицо водителя автомобиля, сбившего меня. И все.
Пустота.
— Алена, Аленушка… вернись ко мне! — слышится периодически
сквозь черную густую пелену. — Вернись, я прощу. Я все равно женюсь на тебе!
Пусть ты и дурная испорченная баба. Но я люблю тебя, слышишь? И я не отпущу
тебя. Никогда!
Такое повторяется периодически. Время от времени. И текст
примерно одинаковый. И меня это смутно тревожит. На подсознательном уровне. Но
я не понимаю, ни кто это говорит, ни смысла всего сказанного…
В тот день, когда я окончательно прихожу в себя, в палате я
не одна. Со мною отец. Смурной. Задумчивый. Мрачный. Кажется, он постарел лет
на десять! Или это я столько находилась без сознания?
— Аленка! Дурная баба! Пришла в себя? — окликает меня
ненавистный голос. С трудом перевожу голову в воротнике от отца к говорящему.