– Ясень пень, испугался, что его снова на сотню лет тут
запрешь, – хохотнул волкодак.
Мара мягко провела по голове Ратибора.
– Не совсем… Как оказалось, даже среди богов бывают распри.
В те времена не было верховного бога, все были равны и жили мирно.
Но Перун решил взять борозды правления в свои руки. Велес
воспротивился этому, тогда и начался их бой в небесах. Вот только
условия были неравны: Перун властвует над громом и молнией, в
небесах он был подобен рыбе в воде. Исход был предрешен еще до
начала боя.
Притом, что ему открыты дороги во всех трех мирах, его сослали в
Навь и закрыли путь к Прави. Ведь он посмел выступить против
“верховного бога”, да и за ним увязалась слава мятежника…
Сама не заметив, Ягда задремала. Так всегда было под истории
Мары, а на утро она просыпалась в своей кроватке. Как и Ратибор
среди волков, а Мирослав в своем болоте.
– Годы шли, а мы так и жили вместе. Со временем Велес
потеплел: начал со мной говорить, помогал по хозяйству и с делами
лесными. Он научил меня общаться со зверьми, а я показала язык
деревьев.
Несмотря на ссылку в Навь, Велес мог находиться в нашем лесу, хоть
он и находиться в Яви. Это была лазейка, известная только нам
двоим.
– Почему мы не видели Велеса? Где он сейчас? – сонно
спросила Мирослава.
– Мы вместе провели счастливые века, но всему хорошему
приходит конец. Ему пришлось отправиться в Навь…
– Зачем же? – полюбопытствовал Ратибор, у которого сна не
было ни в одном глазу.
– Это долгая история…
– Расскажи, я ж без этого уснуть не смогу! Вы встретились
снова? А может отправились в Навь вместе? – мгновенно избавилась от
сна навка.
– Что ж…
Мара говорила мелодично, а ее голос растекался подобно
горному ручью. В темноте закрытых ведьминых глаз стали всплывать
образы, которые образовывали картины из ее сказаний.
– Века сменяют друг друга, время неустанно течет. Даже для
бессмертных богов есть свой конец.
Ягда не заметила, как уснула. Наверное, Мара рассказала еще
историю, а может быть,и не одну. Должно быть, Ратибор и Мирослава
задали еще не один десяток вопросов, но сквозь сон о богах она
этого уже не услышала. И мирно посапывала, пока над ухом не
раздался родной голос.
– Ягда, прости, но мне пора.
Ведьмочка почувствовала поцелуй в макушку и осознала: это
конец. Больше она не чувствовала Мару. Ее рук, что гладили волосы,
ее коленей, на которых она лежала, ее запаха и ее магии. Не
осталось ничего. Будто ее никогда и не было. Она распахнула глаза и
завопила.