Голова в который раз вспыхнула адской болью, но я, сцепив зубы,
промолчал.
Двери открылись и я вместе с остальными вылетел быстро
наружу.
Поворот налево, потом снова налево, прямо по коридору,
налево.
Тут нам дорого перегородил КПП из флотских гардемаринов,
которому пришлось показывать карточку, сканировать ладонь и вводить
двадцатизначный буквенно-цифирный пароль.
Только после этого получилось пройти в шлюз.
Бронированная дверь позади закрылась, несколько секунд ожидания
и открылась вторая дверь, впереди.
Там уже был наш блокпост, из гвардейцев с красными нашивками
Комиссариата. Во главе их должен был стоять кадет, но его пока не
было.
Процедура повторилась и я, ничего не говоря быстро направился к
пятому блоку казармы, где уже виднелась немаленькая такая
толпа.
— Всем разойтись! — прокричал я, однако неожиданно я понял, что
никто не усилил мой голос.
Удивленно развернувшись, я посмотрел назад… И увидел там только
Бюрдара и Рингера.
— Так, где Гихьян? — спросил я, остановившись.
Ладно еще Дима, он спал, но Гихьяна-то я звал с собой… Точно
звал!
Парни в ответ на мой вопрос просто посмотрели вокруг и
одновременно пожали плечами.
— Кажется, забыли, — немного виновато произнес Ахо.
Чертов перелет. Наверняка Гихьян завис, а мы просто торопились и
не обратили внимания, что его нет.
Ну пиздец просто.
Раздраженно рыкнув, я повернулся и направился к толпе, что уже
пыталась нам сделать коридор.
— Всем разойтись! — проорал я дальше, чтобы как можно больше
людей меня услышало и ушло побыстрее с дороги.
Толпа тут оказалась немаленькой, расходились все с трудом, но
кое-как это все же получилось и я оказался уже рядом с душевой, где
меня уже ожидал кадет Картож.
Тот, увидев меня, мигом распахнул глаза и ринулся к двери в
душевую.
— Эй, уебок сраный! — прокричал он, удивив меня, — Мерц прибыл,
как ты просил! Так что не нервничай там!
Многие гвардейцы, что сидели рядом, закрыли лицо ладонью, другие
едва сдерживались от того, чтобы не засмеяться.
Да уж, с субординацией во время перелета все было плохо. Причем
от людей это зависело довольно слабо…
Повернувшись ко мне, кадет выпрямился и поприветствовал
меня.
— Господин комиссар! Комиссар-кадет…- лицо парня расслабилось,
став усталым и болезненным, — Кадет…
Глаза Картожа закатились назад и он начал падать, словно ему
обрубили веревочки.