Харальд с яростью уставился на беззаботно играющих Харона и
Ролиха. Идиотам видимо было мало недавних событий. Он мгновенно
напружинился из положения сидя, встав неумолимой горой. Медленно,
словно хищник подошёл к двум ублюдкам.
Ролих с усмешкой посмотрел на него.
-Что, хочешь поиграть? – наивно спросил он, не видя в глазах
сослуживца ярости или презрения. Его друг, сидя к нему спиной,
повернулся.
Он ударил сильно, но не по лицу. Не стоит оставлять отметины.
Сжатый кулак ударил в живот, и Харон со вспученными глазами
откатился в сторону, прямо на кровать, держа руками живот.
- Ах ты, урод! – заорал Ролих, но упал от удара ноги.
Осмотрелся. Все обратили на них внимание, но никто не вступился
за тех двоих. Наоборот, Харальд видел некое одобрение, витавшее в
воздухе и мелькнувшее во взглядах сослуживцев. Никому не пришлось
по душе их игра в кости после произошедшего.
- Слушай ты, тупой окурок, - обратился он к Харону, который с
испугом смотрел на него, - Ты ведь слишком тупой, чтобы осознать,
во что мы чуть не вляпались по твоей вине. Думаешь, один раз
повезло, так теперь можно наглеть? А, окурок?
Харон ничего не ответил.
- Больше никаких костей и других азартных игр, пока мы находимся
в городе, - с этими словами Харальд схватил кубики в руки, - отдам,
когда покинем Шрисбург. Ты понял меня?
Он закивал, а он мог только вздохнуть. Ничего ублюдок не понял,
но обиду точно затаит. Ну, да и плевать.
- Какого хера ты творишь! – яростно воскликнул Ролих,
оправившись от удара. Он тоже огляделся и увидел, что никто не
вмешивается.
-Вы придурки, совсем от игр мозги потеряли. Если ещё
какая-нибудь херня произойдёт с нашим участием, то мы сами окажемся
на этих столбах, как те неудачники. Нам повезло, что сотнику дали
по роже.
- Да не поняли они ничего, - осторожно подал голос Готф. – Вы
лучше прекратите орать, иначе сюда десятник прибежит и ещё кто
похуже…
Харальд ничего, не сказав на этот счёт, вернулся к своей
кровати. Настроение было паршивым. Хотелось рвать и метать, лишь
забыть те окровавленные куски мяса, висевшие на столбах. Это было
мерзко и неправильно даже для такого циничного ублюдка, как он.
“Это вполне нормально. У римлян в случае провинностей вообще
каждого десятого казнили” – пронеслась скользкая мысль. Харальд
сжал зубы.
Так он и пролежал, забыв о тренировках и спарринге с Эйроном. Да
и мальчик весь вечер сидел задумчивый. Они не могли свободно выйти
– только если справить нужду или по совсем важным делам. В ратуше,
наверное, сейчас решали их судьбу. Ну да плевать.