- А эт… стражники… чего… ик… изволите? Ик!
- Чего такие весёлые и слишком пьяные, а? – с вызовом спросил
Эйрон.
-Так эт… у Сируса сын родился! Как же ту...т ик! Не
отметить!
“Всё становиться понятно. Набухались как последние
алкоголики”.
Гвардейцы переглянулись и решили не мучать мужиков. Пусть идут.
Повод действительно важный.
- Идите уже… - буркнул он, - только сразу домой, а то по улице
опасно шастать.
Двойка счастливых мужиков ушла дальше, покачиваясь в разные
стороны, а они продолжили свой патруль. Через полтора часа солдаты
уже оказались свободны. За это время не произошло больше ничего
интересного, лишь пару пересечений с другими патрулями.
А на следующий день Харальд узнал о двух новых трупах около
северного квартала. И убили уже не стражников.
-Так значит, говорите, что видели тех двух убитых во время
своего патруля? – переспросил сотник, сидящий за длинным,
обструганным столом. Гвардейцы, вытянувшись, стояли перед ним –
Гиркун, Эйрон и Харальд.
По очереди, вся тройка рассказала о произошедшем десятнику
Гарфу, а тот немедля доложил это сотнику.
И вот, командир сотни пожелал лично поговорить с ними. Он жил в
одном из богатых двухэтажных деревянных домов, заняв его после
взятия Шрисбурга. Неизвестно, что стало с прошлыми жителями, но
наверняка они уже мертвы.
- Да, господин сотник, - ответил за всех Харальд, склонив голову
в знак своего повиновения и уважения к высокому чину. Так тут
принято – гвардейцы должны кланяться и рыцарю, и сотнику.
Лорду Касперу солдаты должны сразу колени подгибать. В противном
случае это можно счесть за неуважение от черни.
“Обычно отношение сотников более мягче, но наш более строг и
закрыт. Насколько я знаю, он то - ли мелкий аристократ, то ли сын
ремесленника”.
Харальд заметил множество квадратных листов пергамента, разных
безделушек вроде вырезанных фигурок воинов и баночку чернил на
квадратном столе сотника. Это говорило об умении читать и писать. С
большой вероятностью, образование он получил ещё в детстве, а это
значит наличие богатых родителей.
Дом был отделан в тёмных тонах и пах древесиной. Было тепло и
чувствовался уют. Харальд не против поменять свои холодные и
надоевшие казармы на этот прекрасный городской домик.
“Губу раскатал”.
-Было ли что нибудь ещё примечательного? – задал новый вопрос
сотник, имени которого он, кстати, не знал. Все его просто называли
“Сотник”.