Снова все молчали, проходя мимо
добротных домов с солнечными батареями на крышах.
– Богатый у вас посёлок, – снова
попытался завести разговор Новиков.
– Это-то и плохо.
– Не понял?
– Что непонятного? – Гаврил поднял
голову и щурился на солнце. На его шее розовели пятна, натёртые
воротником. – Где много денег, там люди становятся злыми. Жадность
и зависть до добра не доводят.
Новиков только хмыкнул. Нечасто
услышишь от подростка такие рассуждения.
– Вон почта, – указал Гаврил куда-то
вперёд.
Новиков присмотрелся. Он-то думал,
что самым неприглядным зданием в посёлке была заброшенная церковь.
А теперь конкуренцию ей составила почта – обшарпанное приземистое
кирпичное строеньице с решётками на окнах.
– Это вы ещё фапы в деревнях не
видели, – усмехнулся Гаврил. – Ладно, вам туда, а нам – домой.
– А что, к Зоиной бабушке не пойдём?
– Новиков попытался произнести эту фразу максимально дружелюбно, но
Зоя всё равно снова пошла пятнами.
– Она сама к вам придёт, когда надо
будет. Да вы её уже видели утром. Ну, до свидания.
Видимо, Зоя приходилась внучкой той
бабуле в вязаном берете, что оказалась у дома отца Павла невесть
как.
Зоя вслед за приятелем вроде бы
прошептала что-то на прощание, и ребята уже повернулись, чтобы
уйти. Но Гаврил вдруг притормозил. Помялся, осмотрелся. Подошёл
поближе. Наклонился к Новикову и скороговоркой прошептал:
– Вы, это… хм. Не верьте там
никому.
Зоя смотрела на приятеля то ли
удивлённо, то ли испуганно. А скорее – всё вместе.
Гаврил отошёл и потащил подружку
прочь от почты. Новиков стоял посреди дороги и пытался переварить
услышанное. За кривой грязной решёткой и мутным стеклом виднелись
лица – кто-то внимательно его рассматривал.
Новиков подошёл к почте – низенькому
блёклому сооружению с серой железной дверью, к которой вело что-то
вроде дорожки, теперь превратившееся в бассейн из весенней жижи. От
покосившейся деревянной лавочки пыталась улететь с ветром прилипшая
мокрая газета, а в покрышках, видимо, выполняющих функции клумб,
раскачивались высохшие ветки прошлогодних цветов.
Потянув тяжеленную дверь, Новиков
вошёл в тусклое помещение, разгороженное стойкой с пластиковыми
стёклами. Отлично, открыто. И это в воскресенье. И правда, чудной
посёлок.
– Здравствуйте, – дружелюбно произнёс
Новиков, обращаясь к тощей темноволосой девушке за перегородкой.
Она вообще никак не отреагировала, продолжала таращиться в монитор
компьютера. – Добрый день, – чуть погромче поздоровался
Новиков.