— Да, я мандалор, а знаешь, кто ты? — в глазах Фета было столько
ненависти, что, будь он одаренным, немедленно перешел бы на темную
сторону, — двуличная сволочь, которая хочет, чтобы к твоему банта
пуду ордену относились как к небожителям. Вы, в своем храме, в
роскоши и достатке не можете увидеть, как страдают простые
разумные, не важно кто, важно, что тебе и твоим единоверцам
плевать, что творится там. Сколько тебе лет? 20? 25? Что ты видел,
кроме храма и светских раутов? Я с 8 лет воюю. Я боролся за будущее
вместе с моими братьями. И как ты смеешь обвинять меня в ненависти,
когда сам не знаешь, что это такое?
Джанго кричал, а я понял, почему Сайнубе отправил меня одного. Я
сунул во внутренний карман робы руку и достал маленький значок из
электриума. На нем была изображена гора, а на ее фоне джедай с
мечом и боец республиканского спецназа с длинноствольным бластером.
На задней стороне выбиты номер 3 и надпись: «Кто спасал жизни —
останется бессмертным».
Я положил значок перед Джанго. Его глаза расширились, а сам,
кажется, перестал дышать. Впервые, я увидел его растерянным. Он
понял, что это за значок, но все же спросил.
— Ты сражался на Тройкене? — впервые я увидел истинного Джанго.
22-летнего молодого парня, который был вынужден взять оружие в руки
еще ребенком. А сколько таких по всей галактике? Миллиарды.
— Да. И мой падаван. Ему, конечно, почти 14, но мы все чувствуем
немного глубже, в том числе смерть. У него номер 4.
Установилось молчание. Джанго обдумывал свои слова, а я
радовался, что удалось найти к нему подход. На извинения я не
рассчитывал, слишком гордый. Но на благодарность за честность и
информацию — определенно.
— Я не буду читать тебе нотации и не жду извинений. Потому
что…ты прав. Многие джедаи перестали понимать тех, кого обязаны
защищать. Но сейчас мы стараемся это исправить. Я не могу тебя
понять, потому что у меня не было родителей, я вырос в храме. Но я
понимаю твою боль из-за потери братьев. Я чувствовал то же
самое.
Снова тишина. Наконец, Джанго поднял голову.
— Что ты хочешь? — ответил Фетт уставшим, но уже не безразличным
голосом, как раньше.
— Я ничего. Я хочу уменьшить твои страдания.
— Ты? И как же? Учти, медитацию я терпеть не могу. — Шутку от
Фетта я воспринял как хороший знак.
— Ты знаешь, что не все погибли на Конкорд-Дауне?