Уборка внизу требовала больше сил. Кухню драила
капитально, едва ли не под ключ – бытовая техника, шкафы, стены.
Готовил он явно мало, так как не заметила жирных капель на
поверхностях. Посудомоечная, почти не пользованная. Да, он явно в
этом доме больше гость, чем хозяин. Кабинет оказался более обжитым
– навороченный компьютер, принтер со сканером и ксероксом, огромное
кожаное кресло, стеллаж с документами под грифом "ИП Колосов".
Предприниматель? Ну да, своя фура, логистика и рейсы. Дальнобойщик?
Тогда всё ясно. Дом большую часть времени пустует, когда Антон
уезжает в рейс – недели, а может месяцы.
Вздохнула, внезапно почувствовав сочувствие к этому
незнакомцу. Только вечная трасса, чужие люди, другие города, а
после — пустой дом, глухой лес и одиночество. Не хотела бы я себе
такой жизни, хоть и сама сейчас пытаюсь
схорониться.
Завершив уборку в доме, вышла во двор. Баня, гараж и
сарай заперты на ключ. В конце виднелась теплица. Подошла ближе,
заглядывая внутрь – только бадья с водой, газовый баллон и мотки
шлангов.
Звук открывшейся калитки не услышала, но зато через
секунду в ужасе вскрикнула, когда в кофту вцепилось что-то
огромное, злое и рычащее.
– Волк, назад! Фу! – сквозь рокот пробился голос
Антона, а я, под гнётом страха и внешней агрессии упала на
землю.
– Мама! – услышала крик дочери, которая как всегда
побежала мне на помощь.
– Тая, нет! – к счастью, мужчина перехватил ребёнка
на руки и отнёс на безопасное расстояние.
Я уже не видела и не слышала их, пытаясь
освободиться от хватки пса. Ударила его по голове, но только больше
разозлила. Стало жутко. Хотелось кричать и звать на помощь, но
проклятая гортань не подчинялась.
– Волк, фу! Назад! Отпусти! Плохой пёс! – я не
видела, как Антон урезонивает живность, но
подействовало.
Обрела свободу от огромной зубастой пасти и галопом
побежала прочь, не чувствуя увечий. Только вбежав в дом и обняв
плачущую навзрыд Таю, поняла, что оставляю на полу следы крови.
Прокусил. Поднять джемпер при ребёнке не рискнула. Адская боль
начала набирать силу, а мозг не мог сообразить. В дом влетел
взъерошенный Антон, выпучив в панике глаза.
– Надя? Прости, молодой ещё, глупый... Чёрт! У тебя
кровь... Зацепил, гад! Тая, иди наверх.
– Нет, – заупрямилась дочь. – Мамочка! Ты ведь не
умрёшь? Не умрёшь? – снова этот дикий страх в глазах
ребёнка.