Быков, Валерий Викторович, шестьдесят пятого года, русский. Да, водителем автобуса, я на этой линии десятый год езжу. Права еще в армии получил, но сначала в частной фирме шофером устроился, думал свободы больше. Платили прилично, только условия больно неудобные – то тебя днем требуют, то ночью, то за город гони, то, наоборот, загорай как пень у подъезда. А потом объявление увидел – всего два с половиной месяца обучения, еще и стипендию дают, а после сразу категорию D получаешь. Главное, условия работы очень неплохие – отпуск длинный и еще двенадцать дней дополнительных, зарплата стабильная, можно спокойно на шестьдесят тысяч потянуть, если в выходные и праздники выезжать. Я за первые три года на собственную тачку заработал! Сейчас, правда, женат, детишки растут, как прежде не разгуляешься, но я не жалуюсь. Да, был в тот день на маршруте, раз в расписании указано, но врать не стану, ничего не помню. Оно ведь как – дорога знакомая, не то что остановки, каждый столб тебе как родной, вот и гонишь без внимания. Еще и музыку повеселее включаю, чтоб не задремать. Может, и сели эти детишки, но я не видел. Абсолютно ничего не видел! Если бы происшествие какое, шум или драка, а мы обыкновенно ехали, тихо. Да не за что, рад помочь!
Трифонов, Александр Сергеевич. Тысяча девятьсот семидесятого года рождения, майор. Какой там Пушкин, мама в память своего отца назвала, он с фронта не вернулся, тоже был кадровым военным. Да, ехали трое детей. Вернее, один парнишка постарше с младенцем на руках и еще девочка лет трех. Почему девочка? Так она в платье была. А иначе, конечно, не отличишь. Я только помог пацану этому детей в автобус затащить, а так он все сам – и малыша качал, и девчонку за руку держал. Настоящий мужик! Вроде говорил, что к мамке в больницу. Безобразие, конечно, одних детей отпускать, но у нас в районе половина баб без мужей живут. Про папку? Не припомню. Может, и про папку говорил, честно сказать, не умею я с детьми общаться. И жена, бывает, обижается, но я ее сразу предупредил – что хочешь по дому сделаю, только не заставляй меня с пацаном сидеть, если еще раз эту дебильную «Муху-цокотуху» услышу, в окно выпрыгну! Нет, больше ничего не могу вспомнить. Они тихо сидели, как мыши. Даже младенец ни разу голоса не подал. Вышли на Центральной, это точно. Я еще хотел девчонку подхватить, а она вся уписанная, аж платье мокрое. Да, все плохо одеты, не по погоде. Я бы своей никогда не позволил так ребенка растить.