Лера, даже если бы и захотела не возмутиться, не смогла бы сдержаться.
Ответом послужило пожатие плечами и уже ставшая привычной реплика.
– Дальше читайте. Там ещё есть кое-что интересное.
Лера порывисто перевернула страницу, уже морально готовясь к худшему.
И всё же подготовиться она не смогла.
Пальцы перестали удерживать бумагу, и договор, тихо шелестя, опустился на стол.
Валерия сидела, боясь шелохнуться.
Верестов демонстративно медленно приподнял одну бровь.
– Валерия?
– Пятьсот… пятьсот тысяч? – охрипшим голосом выдавила она из себя.
Верестов так же демонстративно медленно кивнул.
– Совершенно верно.
У Валерии не было слов. Да и эмоций тоже.
У неё перед глазами встали цифры, заменив всё остальное.
Пятьсот тысяч евро… Нереальная сумма. За девять месяцев сексуального удовлетворения мужчины и за услугу суррогатной матери. Последнее чудовищно, но с совестью Лера уже разобралась. У неё небольшой выбор: плакать и рыдать на могилах близких ей людей через неделю, край через две, или через девять месяцев отдать выношенного ей ребенка другим людям. Не её ребенка… За последние сутки она успела прочесть несколько форумов, где рассказывалось про суррогатное материнство, и там красной нитью проходила мысль, что изначально нельзя воспринимать ребенка, как своего. Он чужой. И точка.
Пятьсот тысяч…
Секс с незнакомым мужчиной. Полное принятие его требований в постели.
Жизнь матери и брата.
Чужой ребенок.
Мысли метались между несколькими фразами, прочно засевшими в голове. Лере никак не удавалось их связать.
– И ещё, Лерочка. Прежде чем Вы мне ответите. Подумайте о Вашем будущем, – кажется, Верестов решил её добить. – Если всё-таки согласитесь и пойдете на такой шаг, как суррогатное материнство, о юридической карьере можете забыть. Я имею в виду настоящую карьеру с работой в крупных юридических компаниях. Тот факт, что Вы выносили и отдали ребенка за вознаграждение, оппоненты используют против Вас в первое же слушанье.
Точно добил.
Но какое будущее! Только бы маму да Геныча спасти! А со своей карьерой она разберется. Как-нибудь потом. В другой жизни.
– Я Вас поняла, спасибо за заботу, – глухо отозвалась девушка и снова взялась за бумаги.
И снова строчка за строчкой.
Покорность…
Девственность…
Материнство…
Пятьсот тысяч.
Кем бы ни был тот человек, что выдвигал все эти требования, он знал какую сумму назначить.