– Принял бы помощь своего парня? – сквозь плотно сжатые губы хмыкнул Геныч.
– Не ерничай. Ты меня понял.
– Мелкая… Я же переживаю.
– И я переживаю. Поэтому давай пока друг другу не будем мотать нервы? Давай нервотрепку оставим на потом. А, Геныч?
Лера очень часто говорила ему подобное. Именно просящим голосом. Тоном младшей сестры.
И он всегда сдавался. Потому что любил её.
Сдался и на этот раз.
Морщины между бровями разгладились, уголки губ приподнялись. Лишь только глаза по-прежнему выдавали волнение.
– Мелкая, ты – манипуляторша.
– Я только учусь.
– Я спрашивал у Софийки, как там мать… – голос Геныча снова понизился. Парень даже несколько раз моргнул, чтобы скрыть от сестры влажность, так некстати появившуюся на глазах. – Она говорит, что относительно нормально.
– Да, относительно нормально. Я ее сегодня не видела и не увижу уже, наверное.
– Это почему? К своему надо ехать?
– Угу, – Лера сжала губы, чем невольно выдала себя.
– Мелкая, вот ты мне тут хоть что говори, но у вас там что-то неладное!
– Геныч… У нас не неладное. У нас…
Она оборвала себя.
– Залет, – брат не спрашивал – утверждал. И дальше… – Я его, суку, убью! Я его…
Лера вскочила и зажала рот брата рукой.
– Тихо! Тихо! Не кричи!
– Я его…
– Знаю. Ты ему голову оторвешь, яйца вырвешь и прочее. Слышала. И мне задницу надерешь. Но давай потом, а? Не сейчас, а? Давай, когда поправишься, тогда все и сделаешь, ок!
– Мелкая!!!
– Я – мелкая, – Лера уже не стеснялась своих слез. – А ты – мой грозный старший брат. Поэтому не кричи на меня. Ни тебе, ни мне волноваться нельзя, уяснил?
Геныч, тяжело дыша и пыхтя от сдерживаемых яростных эмоций, сжал челюсть и кивнул.
– Матери ни слова, – это он.
– И ты не говори пока.
– Вот ты встряла, Лерка.
Если бы ты знал, НАСКОЛЬКО встряла твоя сестра, Геныч.
Лера размазала слезы по щекам и шмыгнула носом. Совсем, как в детстве.
– Все идет так, как должно быть.
– Он знает? Твой ё…
– Геныч!!!
– Хорошо. Твой ухажер.
– Пока нет, – Лера соврала, не моргнув. Она не сомневалась – ему уже сказали. Иначе бы он не потребовал её к себе в столь спешном порядке. Другой причины для вызова «на ковер» она не находила. – Сейчас скажу.
– Все равно ты что-то темнишь. Но я слишком рад тебя видеть и слишком ошарашен твоей беременностью, чтобы устраивать допрос с пристрастиями. Мля, Лерка, это я что, дядей стану?