Джули, Джули, Джули, Джули! Фу! Пойдем, Джуленька, пойдем, маленькая, это нам нельзя».
«О Господи, – думала Нина, окончательно просыпаясь. – Ему что, тоже нельзя?» Она терпеть не могла, когда молодые мамаши говорили, например, «Мы пописали», «Мы срыгнули», «Мы поспали», как будто речь шла о каких-то коллективных действиях, а тут еще – «Нам нельзя»?
Нина босиком подбежала к двери, посмотрела в глазок, но различила только спины стоящих на площадке людей.
– Убирайтесь отсюда немедленно! – услышала она слегка дребезжащий голос пуделиного хозяина. – Слышите? Иначе я вызову милицию. Вы не имеете права здесь находиться.
Его поддерживали другие голоса, в основном женские, и Нина ясно различила фразу: «Развели здесь бомжатник. Безобразие!» – «Еще небось заразы всякой понатащил, – вторила ей другая, – надо будет продезинфицировать подъезд».
Было совершенно ясно, что в покое его не оставят. В другой момент Нина, может быть, и не стала бы в это вмешиваться, но сейчас, когда он болен и на улице пятнадцатиградусный мороз и пронизывающий ветер, а идти ему совершенно некуда, потому что двери соседних домов наглухо закрыты кодовыми замками…
И Нина бросилась одеваться. «Что он им сделал? Чем помешал? – возмущалась она, впопыхах натягивая на себя одежду, – Сидел себе тихо, никого не трогал, не шумел, не безобразничал, даже, кажется, не пил. Что же они к нему привязались?»
Когда она вышла из квартиры, ни на площадке, ни под лестницей его уже не было. Она сорвала с вешалки шубу и бросилась на улицу.
Он успел отойти на сотню метров: было видно, что он идет с трудом, покачиваясь то ли от порывов ветра, то ли от слабости.
– Подождите! – крикнула Нина и бросилась вдогонку.
Ледяной ветер швырял ей в лицо колючую снежную пыль.
Бомж остановился. Пальто его было распахнуто, ветер трепал шерстяной вязаный шарф, и Нина отчетливо слышала, как хлопает от ветра уголок его пластиковой сумки.
– Пойдемте ко мне, я устрою вас у себя. Вы не можете оставаться на таком морозе: у вас температура.
Он дико посмотрел на нее, ничего не ответил и снова повернулся, чтобы идти дальше.
– Послушайте, подождите! – говорила она, стараясь перекричать вой ветра. – Вы не узнаете меня? Я сегодня дала вам лекарство. Я живу на первом этаже, в квартире слева. Пойдемте ко мне, вы хотя бы переночуете, а завтра мы что-нибудь придумаем.