С трудом сглатываю. Смотрю в тёмные глаза Рогозина и понимаю, что в нём появилось что-то новое. Опасное и тёмное. Честное слово, пугающее меня.
– Могу сказать тебе то же самое, – не сразу, но у меня получается выровнять голос. Он прав, я загнана в угол, и я голову готова отдать на отсечение, что от него сейчас можно ожидать, чего угодно. Не то чтобы я была уверена, что мне это не понравится. Я ведь именно этого и хотела? Ввести его на эмоции. И Яр переполнен ими, хотя, как обычно, ни одной наяву нет. Они глубоко в его глазах. Он открыто мне угрожает, а я была бы не я, если бы не приняла вызов. – Что ты мне можешь сделать? Заваришь ворота? Отберёшь Лекс? Снова будешь доставать Зайку? Но что ты лично мне можешь сделать?
Ни-че-го.
Этот ответ вырывается в его приглушённом рычании и новом рывке, сокращающем расстояние до минимума, что когда я снова говорю, мои губы едва не касаются его.
– Играй серьёзней, Яр, раз затеял эту войну, – буквально процеживаю ему в губы. – Твоя цель – я, так и придумай что-то более оригинальное. Отвали от Вадима по-хорошему, а то в следующий раз твоя машина будет разрисована чем-то похуже, чем краски.
– Как и твоя и задница, Ева, – ни секунды не думая, отбивает он.
И тут уже рычание вырывается из меня. Толкаю его в грудь. Сил нет, как хочется отметелить этого самоуверенного мерзавца. Но единственное, чего добиваюсь, немного больше расстояния между нами.
– Отстань от него, Яр! Я серьезно! Он тебе ничего не сделал!
На скулах Рогозина проступают желваки. Всего на секунду я вижу в его глазах яркую вспышку чего-то очень мощного и тёмного, когда он выдаёт сокрушающе спокойно:
– Расстанься с ним.
Я моргаю.
– Что?
– Ну, ты же хочешь, чтобы я отвалил от него. Вот тебе решение, Лиса. Потому что, пока я знаю, как досадить тебе, хрен когда твой пушистый будет жить спокойно.
У меня вся краска с лица сходит. И дело тут не в его словах. Вернее, как раз, именно в них. Вот только они не касаются Вадима. Это самый первый раз, когда Яр открыто говорит мне, что намерено делает больно. Хотя он даже понятия не имеет, что я не встречаюсь с Зайкой. Да ему и неважно, тут всё дело в том, чтобы мне было плохо.
– Я лучше ещё тысячу раз перестану общаться с тобой, Рогозин, нежели откажусь от Вадима. Понял?
Жестко. Грубо. Лживо.
Я бы не отказалась от него. Я бы не пережила второй раз ту боль. Но я не собираюсь давать даже намёка на то, что сама так не думаю, когда он открыто заявляет подобное.