– Скотина!!! – ее прорвало, слезы потекли ручьем. – Четыре года я, как дура, жду предложения, а получаю от ворот поворот из-за какого-то смазливого юнца. Так ты его еще к нам домой притащил! И на его же глазах бросаешь меня? Что же вы за уроды-то такие? – в воздухе повисла тишина, ни Василий, ни я не сразу поняли сложную структуру женской мысли.
– Что? – первым очнулся Злорадство. – Ты что несешь? Ты в своем уме, женщина? Это просто мой коллега, нам жить теперь вместе, я за вещами заехал своими, потом он к себе за вещами заедет. – Вася прожил много лет, многое повидал, выслушал не меньше, но видимо, еще никогда в жизни его так витиевато не называли пидарасом. Это очень ударило по его способности осознавать собственную речь и грамотно строить предложения.
– Ой, ой, ой, – запричитал я, понимая всю глупость ситуации и фантазию Кати, – что же ты несешь, Василий.
– Ага! А я что говорю! – радостно подхватила Катя возможность позлорадствовать. – Гомики проклятые! На старости лет решил попробовать что-нибудь новенькое? А ты! – обернулась она на меня. – Неужели моложе и симпатичнее найти не мог, или побогаче хотя бы? У него же за душой ни гроша. – Я никогда не предполагал себя в такой ситуации, потому просто стоял с открытым ртом, не в силах что-либо вымолвить в свою защиту. Возможно, еще больше возбуждая воображение Кати. – У него даже стоит уже с трудом, через раз. Хотя вот не знаю, может, на мальчиков уже лучше, чем на меня.
Неожиданный приглушенный щелчок прервал Катину речь, кровь брызнула на стену, в комнате воцарилось молчание. Девушка дернулась и со странным выражением лица обмякла и упала. Из пробитых висков текла кровь, медленно заливая весь пол вокруг, пуля прошла навылет. Спасибо толстым сталинским стенам, они остановили ее дальнейший полет. Я в ступоре смотрел на Злорадство, который все еще держал пистолет с глушителем в направлении, где только что стояла его пассия.
Первым заговорил Вася:
– Я носитель, мне ведомо только злорадство. Я не обижаюсь, не гневаюсь и не ненавижу кого-либо, что бы он ни сделал мне и как бы ни назвал. За свою долгую историю мне приходилось делать много плохих вещей, гораздо больше, чем хороших. Но за все эти годы даже самой маленькой мысли не было в моей голове о соитии с другим мужчиной. Никто не имеет права пустить в мою сторону даже тонкий намек на сие отвратное действо, – на протяжении всей тирады Василий пристально смотрел в мертвые глаза Кати.