Смотрелась компания забавно. В начале учебного года девчонки внезапно сменили стиль. Если раньше они старались выглядеть хоть и похоже, но по-разному, намеренно подчёркивая индивидуальность, то теперь стали совершенно одинаковыми. Одна и та же короткая стрижка, один и тот же розовато-коричневый цвет волос, одни и те же украшения, одежда и макияж… Сама-то Майя, разумеется, по-прежнему различала дочек с полувзгляда. Но растолковать постороннему человеку, в чём между ними разница, она бы, пожалуй, не смогла. На вопрос, почему они так резко поменялись, близняшки, смеясь, заявили, что собираются разыгрывать однокурсников. Пусть развлекаются, сказала себе Майя и больше вопросов не задавала, несмотря на то, что прежние образы нравились ей гораздо больше.
Она застыла под аркой между коридором и кухней и вместо приветствия произнесла:
– Совсем вы стали на одно лицо, котятки. На твоём месте, Игорёк, я бы в них постоянно путалась.
Все трое вскинули на неё глаза.
– Мама! – обрадовались девчонки. – А мы и не заметили, как ты пришла.
– Добрый вечер, Майя Михайловна, – церемонно поздоровался Игорь, но тут же расплылся в улыбке: – Путаться? Вот ещё, с какой стати?! Я моего Асюнчика ни с кем не перепутаю.
Улыбка у него была потрясающая – широкая и безмятежная, как у пятилетнего. Он притянул к себе Анюту и чмокнул её в вихрастую макушку. Анюта порозовела от удовольствия, на щеках заиграли ямочки.
– Всё лижутся и лижутся! – фыркнула Татьяна, отодвинула лежащие перед ней эскизы и встала. – Посиди с нами, мам. Давай, я чаю поставлю. Ужинать ты, конечно, не будешь?
– Не буду, малыш, – Майя опустилась на свой стул. Мечты о ежедневных семейных ужинах, владевшие её воображением, когда она вернулась из «Сердца гор», так и остались просто мечтами. Она даже готова была поменять ради них сложившийся режим питания – но оказалось, что никому из близких это не нужно. – Вы поели?
– Само собой, – откликнулась Анюта. – Румия оставила плов.
Румия, приходящая домработница, готовила без изысков, но вкусно и сытно. Семейство к её стряпне давно привыкло и Майино январское намерение встать к плите, как полагается хорошей жене и матери, встретило с недоумением.
– Какого тебе чаю? – спросила Татьяна и загремела жестянками с душистыми смесями – сёстры питали слабость к дорогим чаям и травяным сборам.