– Хороший ты парень, Портнов. Играешь так… душевно… Но двух вещей я тебе простить не могу. Во-первых, ты – сын врага трудового народа! Да это как бы ладно. Товарищ Сталин говорил, что у нас дети за родителей не отвечают. Но ведь ты же еще и жиденыш!
На флоте его застал и доклад, разоблачающий культ личности вчерашнего всенародного кумира. Пошла волна реабилитаций. В том числе, и посмертных. Теперь старшина Клименко не мог простить Валерке только одной вещи.
За два месяца до Валериной демобилизации старшину Клименко нашли зарезанным у себя в кубрике. Назначили следствие. Корабельный особист, проводящий дознание, вызвал к себе и матроса Портнова.
– Говорят, вы проводили со старшиной много времени, – уверял дознаватель.
– Да, товарищ капитан. Он часто вызывал меня к себе.
– И о чем вы разговаривали?
– О службе разговаривали. Старшина убеждал меня, что из детей врагов народа иногда тоже могут получиться достойные советские люди.
– И вы ему верили? – усмехнулся капитан.
– Хотелось верить…
– Он когда-нибудь говорил, что у него есть враги, недоброжелатели?
– Нет, этого я от него не слышал.
– Может быть с кем-то ссорился, конфликтовал?
– Может быть и ссорился, мне об этом ничего не известно. Я не был его другом. Просто подчиненный, которого он был обязан перевоспитать.
– Вы когда-нибудь видели его пьяным?
– Никогда. У нас были чисто уставные взаимоотношения.
– А где вы были в тот момент когда его убили? – внезапно спросил капитан.
Валера замялся лишь на долю секунды.
– Я не знаю точно, когда его убили.
– Вчера. Между девятью и половиной десятого вечера.
– Я дежурил на верхней палубе.
– Никуда не отлучались?
– Товарищ капитан, я нес боевое дежурство на верхней палубе.
Дознаватель внимательно посмотрел на Валеру.
– А все-таки, как вы лично относились к старшине Клименко?
– Я уже говорил: как к старшему товарищу и боевому командиру.
– А он к вам?
– Думаю, соответственно.
– Он никогда не обижал вас?
– За четыре года службы у меня не было ни одного наряда вне очереди.
– Может быть – бил?
– Никогда.
Капитан заглянул в свои бумаги.
– А вот матрос Сидоренко утверждает, что… – особист, наконец, нашел нужный листок, – «однажды, после разговора со старшиной Клименко, матрос Портнов вернулся в кубрик с синяком во всю щеку…» Как вы это объясните?
– Я не помню такого случая, товарищ капитан. Он не пишет, когда это случилось?