– Вот…
Гарник едва не подавился от изумления. Когда только успела?!
– Что вот?! – завопила та.
Выщипанные брови раскидало по ее лбу, как после взрыва.
– Ракушки собирали для поделки по природоведению… – ответила Вера, мило сморщив носик.
Воспитательница вздохнула и строго процедила:
– Нельзя ходить на берег одним! Вы ничего не знаете и не можете решать сами, куда ходить. Нужно спрашивать прежде, чем сделать, это понятно?
– Да! – хором ответили друзья.
– После обеда, вместо игр, работаете на грядках в наказание! Нужно слушаться старших!
– Хорошо! – вновь слаженно кивнули малыши.
Воспитательница покачала головой, на секунду задумалась, «переключая программу» (в уме у неё, должно быть, в это время всплывали возможные варианты педагогичного завершения разговора, втолкованные во время обучения) и продолжила уже совсем другим, поставлено-ласковым тоном:
– А теперь идите помойте руки и оботрите ботинки. Пора на занятия!
После такого эмоционального всплеска, теперь в глазах женщины плескалась беспросветная тоска. Это скрылось бы от погруженного в себя невнимательного взгляда взрослого, но не укрылось от любопытного, всепоглощающего, пытливого глаза ребенка.
– Мне кажется она нас ненавидит… – сказала Вера, когда они бросились бегом к умывалке.
– Конечно! – подтвердил Гарник. – Это все знают…
* * *
Едва Вера успела перевести взгляд от радужного плаката, как перед её глазами материализовалась очаровательная рыжеволосая женщина в сияюще-белом медицинском халате.
– Я рада первой приветствовать тебя в нашем отделении Благословенных!
Честнее будет сказать, она спешно выбежала из какой-то каморки и заняла заученную стойку: чуть наклонясь и протягивая к посетительнице обе руки. Несмотря на явную постановку, девушка впечатлилась.
– Если ты здесь, значит, Господь отметил тебя! Поздравляю!
Женщина была необыкновенная – совершенно особенной красоты. Она принадлежала числу тех особ, возраст которых невозможно определить «на глаз». Можно было с легкостью дать ей как двадцать, так и, скажем, тридцать пять, что несомненно добавляло какого-то загадочного шарма.
Она крепко сжала Верины ладони, в равном приветствии.
«Дьявол!» – Вера уничижительно посетовала на свои влажные от пота, грубые руки, ощутив теплое рукопожатие, мягкую, бархатную кожу обхвативших ее кистей,.