Шорох босых старческих ног и тяжёлый стук грубых мужских сапог заставили меня зажмуриться. Это же сон, странный дурной сон! Зато хоть знаю теперь, в кого превратилась. Рысь не волкодлак, не так обидно, но человеком как-то лучше жилось. Угораздило же меня на эту гору сунуться!
Пока я обзывала себя последними словами за спонтанное решение, мужчины успели приблизиться и молча встали рядом. Лёгкий шорох и неожиданно щекотное, но приятное движение в области шеи вызвали табун мурашек на теле и урчащий звук из глубины горла. Это что? Это я? Мне и мурчалку выдали? Ой, беда…
– Не спит твоя находка, – с улыбкой сказал князь. – Ты вот что, Михась, подлатай её. Коли смирная, на границу заберу, будет там подмогой. Аргор научит чему нужно. Он и волкодлака выдрессирует, если понадобится.
– Дак котёнок же ещё… Из одной напасти да в другую?
Слёзы в голосе старика заставили меня настороженно поднять уши и распахнуть глаза, что не укрылось от сидящего прямо на полу передо мной ночного гостя. Однако на слова знахаря он не обратил внимания. Князь разглядывал меня, а я – его. У мужчины было волевое лицо с яркими голубыми глазами, нехарактерными для жгучего брюнета, которым он оказался, и чуть пухлыми губами. Он задумчиво тёр подбородок, не сводя с меня цепкого взгляда.
– Михась, – наконец выдал гость, – ты сюда потустороннюю привёл. Марисья зверей всегда пропускает, главное, чтобы люди не дошли. А эту кошку подлатаешь, и на границу пойдёт. Я решил.
– Как велишь, князь…
Когда дверь за ночным гостем закрылась, седобородый вернулся ко мне и устроился рядом. Сводящее с ума почёсывание возле шеи повторилось. Только в исполнении старика оно было заботливее и нежнее, что ли.
– Ты уж прости. Думал отправить тебя с обозом к Северным горам, когда поправишься. Там бы стая тебя и приняла. А оно вона как вышло. Ох уж эти длинные языки!
Дед Михась погрозил кулаком куда-то в сторону двери и потрепал меня за ухо. Ну баба Маша, ну удружила!
– Князь Кайрим здесь давно всё решает, – сказал знахарь, грустно глянув из-под ресниц. – Как из Сумрачных болот нечисть полезла да крепость пограничную возвели, вот он у нас и стал старшим над деревнями. А раньше-то жили привольно, хорошо. И через Чёрную топь не только звери к нам приходили. Да испортились люди по ту сторону: злость овладела ими и зависть. Марисья тропу-то и перекрыла, уже лет семьсот одних зверей лесных пускает. А мы теперь без подмоги. На той стороне раньше воины жили, суровые да сильные. Девок наших в жёны брали и здесь оставались али к себе уводили.