Холодный воздух залезал все глубже в легкие. Отработанное тепло, паровыми выхлопами вырывалось изо рта. Ноги проваливаются в рыхлый снег. Ветер все настырнее гудел в ушах. Тонкие сучья спящих деревьев хлестали потрескавшиеся щеки. Мертвые кроны деревьев, щедро разбрасывают белоснежный пепел, заставляя прищуриваться на бегу. Кровь. На снегу кровь.
– Она ваша?
– Нет. Я бегу по красному следу. На некоторых деревьях тоже размазанные красные метки. Лес. Он кажется бесконечным, но резко обрывается. Я в поле.
– Лес позади вас?
– Да, но очень далеко. Белый саван поля стелется до горизонта. Медленно кружится снег. Я с трудом пробираюсь вперед и вязну в сугробах по колено.
– Кровь. След пропал?
– Поле девственно. Я здесь первый прокладываю, через еще нетронутую, густую твороженную массу, путь. Я все ближе к шару.
– Шару?
– Над полем. Над слоем снега. Примерно метром выше висит шар.
– Опишите его.
– Это свет.
– Просто свет? Какого цвета?
– Я вязну по пояс, а из снега, под шаром света что-то поднимается. Не чувствую пальцев. Я… тону.
– В снегу?
– Болото. Я не вижу поверхности. Густая, холодная вода… очень плотная.
– Что поднималось из снега? Вы видите?
– Воздух… – я сглотнул сухую слюну, – Все труднее…
– Так, хорошо. Алан, я досчитаю до трех, и вы проснетесь. Один.
Я пытаюсь вздохнуть.
– Два.
– Мне…
– Три.
– Рука!
– Алан вы проснулись. – Док щелкнул пальцами.
Я распахнул глаза и стал жадно заполнять опустевшие резервуары легких. Надо мной, не спеша крутились лопасти вентилятора на потолке. Я немного перевел дух.
– Выпейте воды. – скрестив ноги Док продолжал сидеть в кресле. Показал мне на стакан воды на столике рядом.
Осилив пол стакана за один глоток, я произнес: «Рука…», так словно каждую букву прочесал на терке. Говорят, зеленый цвет успокаивает, наверно, но только если это не цвет носков Дока. Я допил, горло перестало першить.