В окружении десяти кастрированных котов
Когда тот самый знаменитый прыжок Сеньки с моста был только в проекте, наш герой Евстат Петрович находился в каком-то певческом состоянии. Он еще утром приобрел новую пару обуви и выбил за нее пятипроцентную скидку, так как правый каблук немного был сточен, а на левом ботиночке была небольшая царапинка. Обувь понравилась Евстату Петровичу тем, что выглядела на прилавке как-то убого, и он ее другими словами «пожалел и возжелал». Вечером того же дня наш герой хотел опробовать новые ботинки прогулкой по скверу со своей благонадежной супругой Прасковьей Ильиничной. И, несмотря на то, что Прасковья Ильинична отказалась от прогулки, сославшись на легкое недомогание и сонливость, Евстат Петрович находился все равно в легком певческом настроении.
«Почему же в певческом? Что это за певческое легкое настроение такое? – зададитесь Вы справедливо вопросами. – Он что у Вас певец-тенор?»
Евстат Петрович у нас не певец и не тенор, наоборот, любитель помолчать и подумать. Просто в мае в зарослях цветущей сирени в наших краях начинают петь соловьи. Их волшебные нежные трели благоприятным образом влияют на настроение. Все улыбаются, восторгаются и даже влюбляются. Да, влюбленность совсем не чужда жителям нашего городка. Вот почему в тот вечер Евстат Петрович был отнюдь не одинок, находясь в таком певческом настроении.
Случилось, что в таком же певческом настроении находился один из котов Прасковьи Ильиничны. Вот почему так или иначе новенькие ботинки Евстата Петровича оказались помечены. Наглый Мурзик напрочь отверг постулаты единственного в нашем городе ветеринара Григория Живодеркина о том, что кастрированные коты не метят. Все это вызвало невольное удивление у Евстата Петровича, когда тот, выйдя на улицу, обнаружил у своих ног большое наличие теревшихся и стонущих кошек. Ему пришлось даже отбиваться от них и ускорять шаг. Он поспешил по сиреневому скверу под трели соловьев и остановился в задумчивости у фонтана, слушая его спокойное журчание. Затем наш герой немного пофилософствовал на луну и, пожав плечами и улыбнувшись неизвестно чему, вернулся домой. Разувшись на коврике, Евстат Петрович осторожно прошел в комнату, где узрел свою любимую супругу Прасковью Ильиничну в полном здравии, только что проснувшуюся и возлежавшую на софе в окружении десяти своих кастрированных котиков.