Теперь требовалось выписаться из дома. Выставили его на продажу, а продать не могли, в этом доме был прописан Михаил Васильевич Черноволик, он же сторож Мишка и живописец-любитель Михаил. Одна за другой стали звонить дочери, требуя от него, что бы он выписался из дома, выдвигая вполне резонные причины. Мишку никто не спрашивал где он будет прописан, это никого не интересовало, ведь жил же он где-то со своей теперешней женой. Да, жил. Но дом этот не был сдан в эксплуатацию и прописки в нём просто не было. У жены были свои виды на это жилище и свой резон – у неё был сын от первого брака, которому надо что-то оставить.
Мишка всех прекрасно понимал. Но он не знал пока где же ему прописаться. Впрочем, может можно прожить и без прописки, живут же староверы в тайге без таковой, и ничего себе, выживают! «А может и вправду к староверам в тайгу податься "– думал он, -«там и иконы научусь писать, у них там, говорят, ещё старые традиции сохранились!»
Мишка встал, оделся, вышел во двор и накормил всё своё горемычное хозяйство. После чего, зайдя домой, попил чайку и встал к аналою. Надо было готовиться ко причастию, а это значит вычитать все каноны и правила. Ведь завтра у него будут именины! Завтра праздник Чудо Архангела Михаила в Хонех. Хоть и не считал он себя добротным христианином, но всякий православный на свои именины должен причаститься Святых Христовых Даров. В этом он был абсолютно уверен.
Тихо полилась молитва:" В имя Отца и Сына и Святаго Духа…» И Бог им всем судья!
Четвёртый год в монастыре. Иеромонах сидел в келье и думал об этих последних годах своей жизни. Картина складывалась безрадостная. Внешне всё было в порядке: за такое время пройти путь от послушника до иеромонаха, да ещё и занимающего при этом монастыре одну из ведущих должностей (если это можно так назвать) удаётся далеко не каждому. Но это как раз его и не радовало. Ответственность большая, а опыта монашеской жизни ничтожно мало. Кроме всего прочего приходилось отвечать и за монастырское хозяйство, за трапезную, и то небольшое количество братии, у каждого из которых был свой характер, своя прошлая жизнь, зачастую с различными судимостями, разводами, проблемами и прочая, и прочее…
В тот день позвонила монастырская бухгалтер: «Батюшка, придите в храм, здесь снова эти два алкаша бузят. Пьяные. Говорила им, что бы уходили, так они и слушать не хотят.» Был короткий ответ: «Сейчас подойду.» Отец Григорий оделся «по гражданке» и поспешил в церковь. Идти всего две-три минуты. Он был зол и решителен – достали уже эти пропоицы, мало того, что прихожан распугивают и последнее у бабушек выпрашивают, да ещё и стащить норовят то, что «плохо лежит». Решительно зашёл в притвор, но там уже оставался только один, постарше. Улыбающаяся бухгалтер доложила: «Я как только начала звонить, молодой сразу убежал, а этот вот сидит и выходить не собирается.» И к посетителю:" Задолбали уже алкашня, ничего не хотят понимать!»