Но всё было лучше, чем голод и страх у границ.
Стоял март. Но, кажется, Рождество здесь не кончалось круглый год.
Четверых из нас завели в ремонтный цех.
– Род!
– Чик!
– Мил!
– Сильвер.
Начну по порядку.
Вздёрнутые овальные щёки, чёрные въедливые глазки, шапка волос.
Род напоминал упитанную кудрявую акулу. И был бы мил, если бы не был занозой в заднице. Казалось, он вечно ищет во всём подвох и предательство – и всегда смотрит на тебя с гневной мыслью: "Попался!".
Холерик. Наспех раскалённая и ошпаренная в ледяной воде наковальня.
Чистый кристалл флегматика.
Сильвер писал каллиграфическим почерком. Он почти всё время молчал и, казалось, будто бы никогда не моргал. Был худ и бледен, наголо брит, глаза его были столь же бледными и прозрачными. Чудилось, будто Сильвер был и впрямь позеленевшим от времени серебром. Перегибистыми пальцами он изящно перечертил с учебных плакатов дизельные форсунки и принялся рисовать под ними собственные догадки: векторы сил, сжатие пружин, течение топлива по внутренним каналам, перепады давления от детали к детали, впрыскивание топлива в цилиндр. Облако распылённого дизеля он изобразил на грани искусства. После чего с его карандаша поспешно посыпались всякие формулы.
Рода этот непрерывный мыслепад и шелест графита отчаянно раздражал.
– Ты всегда так дотошно вникаешь своим зелёным носом во всякое дерьмо?
Не моргая и не отрывая взгляда от блокнота, Сильвер ответил монотонно:
– Я должен понять, как бежит каждая молекула топлива, чтобы предвидеть, где она будет в следующий момент. Я должен войти в её положение.
– Шутить со мной вздумал! Бред! Из-за таких, как ты, фура до сих пор стоит!
Раз-два, притёр-поменял! Что тут сложного? Даже для таких тугодумов, как ты!
Сильвер в ответ пошевелил ушами. Он продолжал делать скорые записи и рисунки ещё около часа, пока Род неспешно прочищал агрегаты растворителями и громко развлекал нас байками. Потом Сильвер бросил карандаш на блокноте и, как кошка, незаметно вернулся за свой верстак. Померил микрометром по очереди несколько шайбочек, подобрал их тщательно, как кольца невестам. Бесшумно собрал форсунки и установил их на стенд для испытаний. Запустил шумную машину, впервые нарушив тишину нашего любопытного наблюдения за ним. Форсунки зарокотали, затряслись, зарычали по обыкновению. Спустя полчаса испытаний Сильвер распечатал результаты. Форсунки работали идеально.