Матвей Фадеич подошёл к арестованному полковнику, усадил на приставной табурет рядом со столом, приобнял за плечи и ласково прошептал:
– Ну, Сергей Платонович, хватит вредничать, да перестарались мои помощники, допустили произвол, но их же тоже понять можно. Работа у них сложная, постоянное напряжение и физическое и нравственное. Думаете легко с врагами народа общаться, а им каждый день приходится, вот и очерствели.
– Вы бы чаю попили, да пряник-другой съели. Не виноваты и ладно, я Вас пытать не собираюсь, и ни к чему принуждать не буду. Давайте просто подискутируем, Вы согласны?
– Да, конечно.
– Ну, вот и отлично, чай-то пейте, вот, и пряничком…, ну вот и молодчина.
– Вы поймите, товарищ лейтенант госбезопасности, тяжело мне сейчас, девушку любимую дважды потерял. Первый раз, когда узнал, что нет её в живых. А второй раз, когда Вы письма её прочитали, почерк-то её. Как же она так могла, такую чудовищную ложь, клевету на всех нас написать? Как? В голове не укладывается.
– А вот мы с Вами, Сергей Платонович и разберём сейчас этот вопрос. Готовы?
– Да, давайте, раскройте мне глаза.
– Вы ведь полковник Красной армии, в Гражданскую воевали, убивать, наверняка, приходилось?
– Конечно, я в тылу не отсиживался, молодой был горячий, и шашкой и стрелял, всякое было, но ведь война, врага бил.
– Вот видите, врага. А враг этот, между прочим, такой же русский был, как и Вы. И родители у него были, и любимая, у кого-то жена, у кого-то дети, а Вы их шашкой. Понимаете к чему я? Нет?
– А к тому, дорогой мой человек, что это для Вас всякие там Волошины, Семендяевы и Рахальские своими были, просто запутались Вы, не разглядели скверну. А для Нины Поповой всё в один момент ясным стало, как услышала она эти антисоветские речи, поступки, партию позорящие, увидела. Поняла, что попала в ловушку, в шайку подлых бухаринцев. Что она могла сделать, раз оказалась одна, среди, вражеской нечисти?
– Но ведь, я же был, я же не враг, я же тоже эту правую оппозицию на дух не перевариваю.
– Так, а как же ей отделить Вас было, от этой своры-то собачьей. Вы же вместе со всеми были и в антипартийных дискуссиях участвовали, и с решением пленума не соглашались. Сами ей про Троцкого рассказывали. Что она про Вас должна была подумать? Когда её любимый человек оказался врагом народа? Ну, ошиблась она с Вами, но понять-то её можно.