Слезы текли по лицу Тома, но он этого не замечал. Чувства, томящиеся в плену, рано или поздно находят лазейку.
– Вытри слезы, мой друг. Они привлекут диких псов, которые тебя растерзают.
– Можешь смеяться надо мной сколько угодно, но ты тоже забыл взять палку.
– У меня голова была другим занята…
Внезапно Кишан вскочил с места, показывая пальцем за спину Тома.
– Осторожно, сзади! Огромный пес, уже пасть разинул!
Тома бросился к тропинке, но, услышав смех своего друга, понял, что тот, как обычно, шутит.
– За несколько минут ты поведал мне о существовании Эммы и напугал дикими собаками. Проверяешь, насколько крепкое у меня сердце?
– Я прекрасно знаю твое сердце, и сердечный приступ – удовольствие не для тебя, поскольку ты здесь единственный доктор в радиусе сорока километров!
Кишан протянул руку Тома, чтобы помочь ему взобраться на тропинку.
– Идем. Отец уже ждет нас.
Сложно сказать, кто первым потянулся к другу, но на этот раз они обнялись.
Последующие дни Тома провел словно во сне. Все вокруг осталось прежним – люди, местность, – кроме него самого. Выбитый из колеи известием о том, что у него есть дочь, Тома не мог ничего делать, кроме как плыть по течению, увлекаемый потоком. Он ощущал себя кораблем, внезапно потерявшим управление среди разбушевавшегося океана. В течение многих лет он держал себя в руках, прятал свои сомнения, чтобы выглядеть спокойным, обманывал себя и других, но Эмма пробила броню, в которую он себя заковал. И вот теперь его трюм залит водой и никто не стоит у штурвала. Переполненный чувствами, которыми он больше не мог управлять, Тома стал чрезвычайно восприимчив к словам и действиям всех, кто его окружал.
За два дня до его отъезда все жители деревни (а некоторые даже прибыли издалека) собрались под навесом, где обычно проходили собрания. Тома встретили песнями, аплодисментами и даже криками. В его честь каждый облачился в свою лучшую одежду. Нияти надела церемониальное сари. Отец Кишана, Даршил, глава деревни, учитель и владелец единственной в долине пишущей машинки, произнес короткую речь, которую Тома понял лишь в общих чертах. Затем Даршил попросил своего сына переводить для собравшихся жителей слова, которые он будет говорить Тома по-французски, – он гордился тем, что знает этот язык.
Отец Кишана поблагодарил доктора за помощь, напомнил о том, что им пришлось пережить вместе, и о том, что удалось построить.